— А ты морализируешь больше, чем сам мистер Кокс, — парировала Элоиза.
— Они вспомнили мистера Кокса, — крикнул Малькольм Кермиту.
— Молчать, — Элоиза вновь обернулась к мальчику. — Молчите или выйдите из комнаты.
— Ты можешь держать себя в руках? — проорал Джером, подошел к жене и забрал стакан с бренди из ее рук.
— Значит, ты мне даже не позволишь принять болеутоляющее перед тем, что случится, — проговорила Элоиза.
— Ты не просто предала себя, — сказал Джером, — ты унизила наш брак.
— Да, это я, всегда я низкая, а ты, ты со своими годами страданий, всегда благородный.
Кермит рассмеялся вслух из своего угла, но никто недодумал одернуть его.
— Скажи мне тогда, какой несусветности ты хочешь? — сказала Элоиза мужу задушенным голосом. — Скажи мне или замолчи.
— Элоиза, — произнес Джером ровным твердым голосом, тем же тоном, каким он убеждал мадам Жерар покинуть их дом, — ты прекрасно знаешь, что это ты мне все должна сказать.
— Я знала, что ты так и поступишь, — Элоиза сложила руки на груди.
— Я сейчас сяду, — Джером был спокоен, — и буду ждать твоего решения.
— В один прекрасный день я сломаюсь под давлением, и тогда ты кое о чем пожалеешь, — предупредила его Элоиза, но без уверенности. Она вновь подошла к бутылке с бренди и на этот раз отпила прямо из нее.
— Амазонка, попавшая в чужой век, — Кермит громко выкрикнул Малькольму, который, кажется, опять перешел в сонную стадию и был не слишком чуток к происходящему.
— Значит, я должна сказать тебе, что я должна сделать, — повторила Элоиза.
— Я не открою рта, пока не будет принято правильное решение, — Джером был неколебим.
— Почему моя жизнь всегда должна быть героической? — подхватила Элоиза с рутинной горечью. — Неужели мне нигде нет покоя, нет оазиса в…
Она снова протянула руки к Джерому, но он угрюмо отвернулся.
— Как я могу сказать то, чего ты от меня ждешь? — она вновь воззвала к мужу.
— Ты должна выбрать между мной и богачами. Решение простое, — он нарушил тишину.
— Моя природа сложнее твоего решения, — сказала Элоиза.
— Все же тебе нужно сделать выбор, — предупредил он жену.
— Почему это должно быть так? Почему я должна видеть деньги, знать их наслаждение, только чтоб от него отказаться?
— Вы что, правда откажетесь от денег? — спросил Малькольм, распахнув глаза посреди полудремы, в которую он было впал.
При этом замечании Элоиза издала стон боли, и Джером дал Малькольму знак молчать.
Но Малькольм зашептался с Кермитом, и Кермит кивнул и мягко рассмеялся.
— У меня еще не было двух таких мучительных дней, — прокричала Элоиза. Она быстро и дико взглянула в направлении мальчиков, а потом, подойдя прямо к бархатной коробочке, вынула из нее чек, который Жерар Жерар подписал с росчерками всего час назад.