Роммели – небольшой городок, где рано ложатся спать. В нем оказалось два гаража для ремонта машин. На каждом из них у входа был звонок с надписью: «Ночной вызов». Вначале я подъехал к тому, что расположен на восточной окраине. Позвонил, но мне никто не ответил. Понадобилось еще пять минут и три долгих звонка, чтобы дверь наконец открыли.
– Что случилось? – спросил появившийся в дверях молодой мужчина лет двадцати семи, со светлыми вьющимися волосами и припухшими от сна голубыми глазами; на мужчине были только шорты, и он пытался попасть ногой в брюки, что ему со сна никак не удавалось.
– Мне надо с вами поговорить, – сказал я.
– Говорите! – согласился он. – А где ваша машина?
– За углом.
– Что с ней случилось?
– Ничего.
– Тогда какого черта?!
Я вынул из кармана трехсотграммовую бутылку виски. Он внимательно на нее посмотрел, и медленная улыбка осветила его лицо.
– Ну, тогда другое дело, – пригласил он меня войти.
Комната была поделена на две неравные части, в углу одной из них стояла его кушетка, даже без простыней, на ней валялись лишь два старых одеяла. Наволочка, видимо, очень давно не видела прачечной. Над изголовьем кушетки несколько фотографий обнаженных моделей, снятых во весь рост: одни вырваны, очевидно, из обычных журналов, другие – глянцевые, на которых голые модели стояли полуобернувшись, спиной к зрителю, глядя с улыбкой через плечо, – наверное, копии с фотографий.
Мужчина сел на кушетку и сразу засунул бутылку под свое грязное ложе.
Я спросил, не звонила ли от него пышная блондинка ночью пятого или утром шестого числа. Он отрицательно покачал головой. При этом вспомнил, что однажды, на днях, босс позвал его к телефону и он разговаривал с какой-то женщиной, но это было по поводу починки машины.
Я внимательно пригляделся к парню и решил, что для такого, как он, выбросить из памяти полную блондинку равносильно тому, чтобы голодный лев начисто забыл об аппетитном куске мяса, брошенном ему в клетку.
Мы пожали друг другу руки, и я ушел.
Второй гараж с «ночным вызовом» принадлежал тридцатипятилетнему мужчине, которого не смягчила даже моя очередная бутылка виски: его глаза остались такими же жесткими и враждебными.
– Вы полицейский?.. – спросил он.
– Я расследую дело, – ответил я.
– Один черт, – буркнул он.
Я не стал с ним спорить и спросил о звонке и о женщине. Он мотнул головой.
– Черт возьми, как могло вам прийти в голову разбудить меня посреди ночи, чтобы только спросить об этом? Да не было никаких звонков! Не было никакой женщины! Вы меня слышите? Не было никакой женщины! А теперь убирайтесь вон!