– Как и о том, что тебе не мешало бы немного сбить спесь и хотя бы убедить Фрэнка Селлерса, что ничего не скрываешь, – ну и помочь ему, что ли, своей смекалкой.
– Моя смекалка до сих пор была ему до лампочки.
– А вот теперь понадобилась.
– Перебьется!
– Сам-то ты где?
– Не скажу!
– Черт тебя подери – что это еще за фокусы. Как это «не скажу»? Я же твой партнер. Ты не можешь…
– Ты передашь Селлерсу.
– Ну и что?
– Я еще не готов к встрече с ним.
– Зато он готов… Спит и видит!
– Этого-то я и боюсь, – ответил я и повесил трубку.
День тянулся ужасающе медленно.
Ничего не происходило. Словно затишье перед бурей.
Я включил радио. Передавали, что суд по делу Стонтона Клиффса и Мэрилен Картис по обвинению в убийстве жены Клиффса возобновится завтра, и что окружной прокурор назначил для участия в процессе своего нового помощника, и что полиция отрабатывает версию, будто Ронли Фишер опрашивал пока еще не известного свидетеля по этому делу, когда его настигла смерть.
В четыре часа дня я решил, что сыт по горло ожиданием. В комнате стоял телевизор, и, опустившись на пол, я прикрепил к нему снизу с помощью клейкой ленты добытые мною отпечатки пальцев.
Упаковав свою сумку, я уже собрался уходить, когда в дверь тихо постучали.
Я подошел и открыл дверь.
Мне не доводилось видеть Карлоту Шелтон во плоти, но ее фото встречал в прессе неоднократно.
Плоть у нее была на загляденье.
Сделав вид, что совершенно застигнут врасплох, я промямлил:
– Вы… откуда же… Я… Добрый день!
– Добрый день, – отозвалась она. – Позвольте мне, пожалуйста, войти?
Переступив порог, она закрыла дверь за собой и стояла, заложив руки за спину, пристально меня разглядывая. Затем улыбнулась. Казалось, в этой блондинке с длинными ногами жизнь бьет ключом. У нее глубокие, голубые глаза, а на губах играла обещающая улыбка.
– Что ж, Дональд, – сказала она.
– Вы знаете, кто я?
– Конечно же, знаю, и кто вы, Дональд, и чем занимаетесь. Теперь ответьте, Дональд, что вы пытаетесь пришить мне? Я Карлота Шелтон.
– Уверяю вас, что ошибаетесь!
Она приблизилась с присущей ей похотливой грацией, которая привлекала внимание к ее походке.
– Не возражаете, если я присяду? – спросила она и, не дожидаясь ответа, опустилась в кресло, положив ногу на ногу. – Вы задаете слишком много вопросов. Вам так не кажется, Дональд?
– Но если ничего не спрашивать, то ничего и не узнаешь.
– Тоже верно, Дональд, но излишнее любопытство может обернуться для вас нежелательными последствиями… Здесь немного жарко. Не возражаете, если я сниму свой жакет.
– Поступайте, как вам заблагорассудится.