– Вот жуть-то. Как родные это пережили? – сочувствующе покачивая головой, спросила Женя.
– Да какие родственники-то? Мать давным-давно в Казахстане замужем за алкашом, и сама пьяница, плевать она хотела на дочь. Отец на зоне сидит, и неизвестно, когда выйдет. Бабка умерла года три назад. Кому переживать?
– Ой, действительно. Даша про мать говорила, да я не думала, что там и правда такие отношения, – тут же выкрутилась Женя.
– Да уж. Не повезло бедняжке с родственниками, – согласно кивнула домработница. – Ой, да что это вы все в прихожей стоите, проходите, проходите, пожалуйста, – вдруг спохватилась домработница и буквально втолкнула Женю в гостиную.
Первое, что увидела Женя, влетев в гостиную, был огромный портрет покойной с траурной каймой в нижнем правом углу, прислоненный к стене и обрамленный огромным, установленным в корзине букетом черно-алых роз. Даша была очень красива. С таким лицом на конкурсе «мисс Вселенная» можно выступать, подумала Женя, разглядывая идеально правильные, тонкие черты лица покойной.
– Здравствуйте, это вы Женя? Вы недавно звонили? – услышала Женя за спиной чей-то отдалено знакомый голос.
– Да. – Она оторвалась от портрета и наконец-то смогла разглядеть присутствующих.
За столом сидели одни женщины. Все они были молодые, холеные и очень красивые. Женя почувствовала острое желание потесниться назад в прихожую, в общество домработницы. Женщины за столом тоже были одеты в черное, но это были не унылые дешевые вещи, а дорогие эксклюзивные наряды. И Женя мгновенно почувствовала себя вне стаи.
– Проходите, присаживайтесь, – любезно отодвинула стул шатенка с круглыми, огромными глазищами. – А вы кем Даше приходитесь?
«Ну что тут делать? – приподняв брови и поджав губы, задалась вопросом Женя, неторопливо устраиваясь за столом и пытаясь выиграть немного времени. – А, была не была. Тут все равно за свою не сойдешь, так чего людям голову морочить», – решила она, и, смело взглянув на окружающих, заявила:
– Журналисткой.
– Это что, Даша опять в издательство вернулась? Вы у нее какую-нибудь колонку вели? – нахмурилась недоуменно круглоглазая.
«Как интересно!» – едва сдержалась от возгласа удивления Женя. А в Ольгином досье было написано просто: «временно не работала». А она, оказывается, в каком-то издательстве трудилась.
– Да нет, – протянула капризно блондинка с губами, как у Маши Малиновской. – Она из журнала навсегда ушла. Сама мне говорила, что в этот паучатник больше ни ногой.
– Могла и передумать, – пожала плечиком брюнетка справа.
– Ой, Настя, это только ты у нас от скуки маешься. Никто больше из нормальных людей работать не любит, – возразила ей блондинка.