Я почувствовал облегчение. Мы были одни в коридоре, она говорила негромко и не касалась запретных тем. Но если бы какой-нибудь фанатик подслушал наш разговор, последовала бы неприятная сцена. Ее шансы участвовать в моей экспедиции упали бы до нуля. Я не был уверен, почему я так за это опасался, когда сам настаивал на том, что эта идея неосуществима.
Однако в аудитории было немного народу. Дафна села рядом со мной. Когда в помещении сделалось темно и показ начался, она схватила меня за руку и не отпускала.
Создатели использовали минимум показных эффектов там, где было необходимо занять чем-то пробелы. Они работали только с реальными событиями и фактами. Люди на работающих вместе кораблях «Абдиель», «Рафаэль», «Зефон» сделали прекрасные съемки до и после катастрофы. На «Уриэле» также работали кинокамеры, и позднее мы получили то, что они записывали. Нацеленные почти на случайные вещи, объективы были до жестокости честны. Нашим режиссерам нужно было сделать не больше, чем выбрать последовательность кадров да добавлять время от времени поясняющее повествование.
Я видел, слышал и чуть было не чувствовал вкус и запах этой истории, которая сейчас окружала меня.
Тысячи световых лет назад звезды толпились в темноте, сверкая драгоценными камнями, холодным льдом, они строились в незнакомые созвездия. Галактика и облака, которые пропускали их серебряное сияние, подверглись менее заметным глазу изменениям, за исключением того, что было далеко впереди, где с приближением корабля рос туман, пока он не заполнил небеса на целую четверть. Бело-синие языки пламени в середине туманности, которая вращалась в направлении своих краев, которые были похожи на кружева, сплетенные из распрямленных радуг.
Приборы высматривали и показывали то, что невозможно было увидеть невооруженным глазом. В середине этого волшебного хаоса вращались с сумасшедшей скоростью вокруг друг друга два солнца. Одно, вряд ли больше Земли, хотя более массивное, чем наше Солнце, не излучало собственного света, но отражало ярость умирания своей соседней звезды. Это невозможно было описать словами. И все же изображение — это привидение, математическая конструкция, а не реальность. Люди, которые смотрели прямо в лицо действительности, умрут до того, как поймут, что они ослеплены.
Голос за кадром:
Здесь несли вахту команды в течение нескольких лет, с тех пор как астрономы предсказали, что синий гигант вскоре должен был взорваться. Тут был единственный наш шанс наблюдать за образованием суперновой так близко. Кто мог бы сказать, что мы сможем узнать? Мы так мало можем предвидеть новых чудес по Божьей воле, что сами по себе исследовательские корабли без человека на борту были неприемлемы. Мы не могли их запрограммировать, поскольку не знали, что произойдет. Только человек способен предусмотреть все неожиданности и увидеть доселе невиданное.