Брюнет в дорогом костюме тем временем притомился, швыряя в меня стрелы. Он прекратил атаки и, усмехнувшись, сел на свое место в зале. Я очень наделась, что мое выступление закончилось. Надоело все всем доказывать.
— Есть еще вопросы? — громко обратился к шепчущейся публике Владимир Романович.
— Да! Есть! — крикнул Андрей и начал протискиваться к проходу, а после поднялся на сцену.
Я мысленно скривилась. Ну что ему надо от меня? Мужчина в старых заношенных джинсах и сальном свитере встал напротив меня и начал гримасничать. Я закатила глаза. Его это разозлило.
— Ваш вопрос, — спокойно обратилась я к Андрею.
— Нападай, — приготовившись, рыкнул он.
— Вы рискуете, — мягко предупредила я.
— Меньше слов, — процедил он. — Давай!
Я едва заметно улыбнулась. Получай! Мы же не договорились о том, что я буду нападать только по светлому… я ударила противного мне мужчину невидимым ударом. Его свалило на спину.
— Дура! — выругался он, вставая. — Бей светлыми ударами.
— Ой, — притворилась я дурочкой, — что же вы сразу не сказали…
Дальше я пустила в него стрелу. Самый что ни на есть светлый удар. Светлее некуда. Естественно, я била даже не в полсилы. Результат почти не изменился. Неряшливый Андрей попробовал увернуться, да вот только не успел и снова протер или вернее испачкал собою сцену.
— Дрянь такая, — проворчал он в полголоса, поднимаясь, но, к его несчастью, я услышала.
Я внушила ему, что запустила в него волну огня. Андрей побежал к другому концу сцены. Я засмеялась. Убрала иллюзию и скрестила руки на груди. Владимир Романович усмехнулся и покачал головой. Разозленный Андрей понесся на меня, пытаясь завладеть волей. А шиш тебе! Я выставила перед собой руку, и он оказался в моей власти. Ну что, Андрюша?
— Извинитесь за свои грубые слова, — спокойным и твердым голосом потребовала я.
— Разбежался, — прохрипел мужчина.
Я вздохнула и сжала кулак сильнее, потом вспомнила хороший прием, показанный Ювентой. Вторую руку я опустила и сделала движение, будто что-то двигаю к себе. В деревянном полу образовалась дыра. Я подвела к ней сопротивлявшегося Андрея и шмякнула грубияна вниз. Жаль, было неглубоко, и его голова и плечи продолжали торчать из пола. Я сжала вторую руку, и его зажало досками. Теперь он и без захвата воли никуда не денется.
— Что теперь вы мне скажете? — я обращалась и к Андрею, и к собравшимся в зале.
Повисла тишина. Я хотела уйти со сцены и вообще с этого собрания, но меня остановил Владимир Романович.
— Аврора, — позвал он меня, я обернулась, — я надеюсь, что ты все еще с нами.