Он больше ничего не сказал, только рассмеялся и послал мне воздушный поцелуй.
— Прости меня, — тихо попросила Пойна, когда вечно веселый Анайдейе ушел, — я вам помешала. Просто мне больше не к кому пойти.
— Пойна, — я повела ее к столику, — ты нам никогда не помешаешь. Забудь эти глупые мысли. Хочешь пиццы? Расскажешь, что у тебя произошло?
— Лисса — выдохнула грустная брюнетка и безвольно опустилась на стул, — она совсем с меня не слезает.
— Хочешь… — я немного помедлила, села перед ней на корточки и все же заставила себя сказать это, — хочешь жить со мной? С нами?
Она резко уставилась на меня, не моргая.
— Хочу, — скромно ответила она после минуты молчания.
— Отлично! — весело воскликнула я и встала — Завтра заберем твои вещи и моих собак.
— Я не помешаю?
— Пойна! — я взяла ее за руку. — Прекрати! Если бы я пришла к тебе я бы тебе помешала?
— Нет, конечно, нет, — замотала она головой.
— Вот видишь! — ласково сказала я. — Мы будем только рады. Тем более одна квартира вообще пустая почти всегда.
Мы еще поболтали. Брюнетка повеселела. Вернулся Най. Мы, улыбаясь, как школьники на последнем звонке, сообщили, что мы теперь живем втроем. Он поморгал пару секунд, а потом начал предлагать Пойне комнату на выбор. С крыши мы ушли только когда все съели, выпили и задрогли. Вернее я задрогла, а темным меня стало жалко.
В семь утра мы ехали к дому Танатоса и Сибиллы. Там нас ждало построение перед «долгожданным» приездом дедушки Орфа. Мне было не по себе. Я так и чуяла новую драку со мной в главной роли. Танатос в свое время заставил меня показаться во всей красе и не с лучшей стороны. На что может пойти еще более жесткий темный? А то, что он явно не корзинка с фруктами, я была уверенна.
Приехали мы на моем «Туареге», за рулем сидел Най. Перед домом нас ждало то еще зрелище. Аластор, как всегда, в драных джинсах, держал в руках приличный кусок мяса и шел за Дэймосом, приговаривая: «Ешь! Ну, поешь». Фобос с надменным видом шел следом. Доберман едва увидел меня, сразу же побежал здороваться. Фобос тоже забыл, что он гордый, и полез гладиться. Аластор стукнул по дереву, то жалобно хрустнуло, но не упало.
— Твой кобель есть не хочет, — громогласно пожаловался старший брат Ная, — я за ним пол-утра хожу.
Дэй, желая доказать, что все вышесказанное ложь и провокация, сам вцепился в кусок мяса и с удовольствием намял его. Однобровый только рукой на него махнул и добавил, что питомцы и их хозяева одинаково капризны.
— Все в большой зал! — громко скомандовал Танатос стоя на крыльце. — Отец вот-вот прибудет. Живее!