всем кружат голову. Да еще надо, чтобы в поместье был приличный жилой дом, где старичок рантье мог бы спокойно доживать свой век. Но вы видите, что представляет собой ваш замок? Мне бы он не сгодился даже как строительный материал. Коли пустить его на слом, то полученные с него гнилые балки да ломаные кирпичи не окупят затраченный на это труд. Может статься, конечно, что вы объявите о продаже поместья, и не пройдет нескольких дней, как вы сбудете его с рук целиком; но может случиться, что вы прождете десять лет: ведь хотя ваш нотариус будет, как это делается обычно, всем говорить и печатать в объявлениях, что поместье приносит три и даже три с половиной процента годовых, люди посмотрят в мой контракт и увидят, что за вычетом налогов оно приносит не больше двух процентов.
— Но, может быть, новый контракт с вами был заключен именно потому, что господин де Бланшемон взял у вас значительные суммы вперед? — спросила Марсель улыбаясь.
— Совершенно справедливо, — с апломбом ответил Бриколен, — и заключен он сроком на двадцать лет; один год истек, осталось девятнадцать. Да вы сами это знаете, ведь вы же сами его и подписали. Но теперь я допускаю, что вы, может быть, и не читали его… Это уж ваш промах, черт побери!
— Но я никого и не обвиняю. Итак, целиком продать поместье нельзя; ну, а по частям?
— По частям вы продадите, и за хорошую цену, но денег не получите.
— Почему же?
— Потому как вам придется продавать земли такому люду, что по большей части неплатежеспособен, — крестьянам, из которых даже самые зажиточные будут выплачивать долг по мелочам, а самые бедные не заплатят вам ничего, — потому как все они на сегодня поддаются искушению владеть клочком земли, а чем будут платить, не думают; так что через десять лет вам придется в погашение долга забрать у них все имущество. Но едва ли вам будет приятно причинять людям горе.
— И я никогда не решусь на это. Но как же быть, господин Бриколен? Послушать вас, так я не могу ни продать поместье, ни сохранить его?
— Коли вы будете рассудительны, не станете дорожиться и захотите получить деньги чистоганом, вы сможете продать его одному хорошо мне известному человеку.
— Кому же?
— Мне.
— Вам, господин Бриколен?
— Да, мне, Никола-Этьену Бриколену.
— В самом деле, — произнесла Марсель, припомнив кое-какие слова, вскользь брошенные мельником, — я слыхала о такой возможности. Так каковы же будут ваши предложения?
— Я улаживаю дела с вашими кредиторами, расчленяю поместье, одним продаю, у других покупаю, оставляю себе то, что мне подходит, и выплачиваю вам остаток.