— Две тысячи франков.
— Хотите, я поеду с господином Лапьером в ***? Я его сведу с покупателями, и он получит полную цену наличными, потому как у нас платят чистоганом только приезжим.
— Если бы это не значило отнять у вас слишком много времени и злоупотребить вашей любезностью, я попросила бы вас самого выполнить это дельце.
— Да я охотно поеду; но только об этом молчок. Главное, не говорите ни слова господину Бриколену, а то он, чего доброго, сам пожелает купить вашу коляску.
— Ну и что яг, почему бы ему и не купить ее?
— Ну вот еще! Только этого и не хватало, чтобы совсем вскружить голову… некоторым членам его семейства! А кроме того, Бриколен нашел бы способ выторговать ее у вас за полцены. Одним словом, я беру это дело на себя.
— В таком случае вы привезете деньги сюда, если это будет возможно, потому что мне они, пожалуй, нужнее Здесь; я должна буду их пустить на расходы.
— Значит, мы отправимся сегодня ввечеру; день воскресный, так что других дел у меня нет; и коли я не вернусь Завтра вечером или послезавтра утром с двумя тысячами франков, считайте меня хвастуном.
— Какой вы добрый, Большой Луи! — воскликнула Марсель, вспомнив грабительскую повадку богача-аренда-тора.
— Наверно, нужно доставить вам также и ваши сундуки, которые остались там, в гостинице? — спросил Большой Луи.
— Я буду очень признательна, если вы наймете телегу и отправите их мне.
— Ну уж нет! Чего это ради нанимать человека с лошадью? Я запрягу Софи в таратайку, и бьюсь об заклад, что мадемуазель Сюзетте придется больше по вкусу езда в тележке без верха, на соломенной подстилке, с таким хорошим кучером, как я, чем с этим шалым колымажником в его корзине из-под салата. Ах, да, чуть не забыл! Вам же нужна какая-нибудь служанка, а женщины, которые в услужении у господина Бриколена, слишком заняты, чтобы возиться с вашим постреленком с утра до вечера. Ах, будь у меня времечко, мы бы с ним чудесно проводили его вдвоем. Ведь я страсть как люблю ребятишек, а ваш мальчуган посмышленей меня самого будет! Я уступлю вам Фаншетту, которая помогает по хозяйству моей матушке. Мы без нее некоторое время обойдемся. Она еще совсем девочка, но будет беречь малыша как зеницу ока и делать все, что вы скажете. У нее только один недостаток: о чем бы вы с ней ни заговорили, она непременно трижды переспросит: «Простите, чем могу служить?» Но что поделаешь, ей кажется, что это очень вежливо и что ее разбранят, если она не будет вести себя таким манером, прикидываясь глухой.
— Вы мой ангел-хранитель! — воскликнула Марсель. — И я просто не знаю, как благодарить провидение за то, что, оказавшись в таком положении, которое грозило мне множеством неприятностей, я встретила на своем пути столь добросердечного человека, во всем оказывающего мне помощь.