Красный — цвет силы, любви, революции. Он возбуждает, и от этого усиливается кровообращение, лучше работают железы, выделяющие гормоны, улучшается слух, в 65 процентах случаев повышаются давление, частота пульса и дыхания. Оспа и скарлатина легче переносятся на красных простынях, и маленькие дети уверены, что красная микстура от кашля вкуснее и вылечивает быстрее, чем темно-коричневая. В красное одевались короли, кардиналы и сенаторы. Французский указ 1337 года запрещал носить простолюдинам красную одежду. Возбуждающе действовали красные сиденья и занавес в старых театрах. К.Петров-Водкин в картине «Купание красного коня» хотел выразить этим цветом силу и импульсивность.
Красный цвет предпочитают сильные и физически здоровые люди, живущие сегодняшним днем и желающие получить то, что хотят, тоже сегодня. Их работоспособность основывается на желании видеть результат своей работы и заслужить похвалу. «Красные» дети (выбирающие из всех цветных карандашей красный) легко возбуждаются, часто шалят, и тогда родители, чтобы выбить клин клином, держат про запас красные игрушки для успокоения. По той же причине одна из комнат детского сада имеет красные панели, чтобы помещать туда расшалившихся детей. Отвергают красный цвет слабые, больные, уставшие люди. Отсюда предупредительный цвет светофора и противопожарного оборудования.
Красный, переходя в оранжевый, продолжает возбуждать, но теряет свою цель (возбуждение ради самого возбуждения). Именно это состояние старались отразить старые голландские мастера в картинах с пышными кутящими девицами и солдатами, а позже импрессионисты, писавшие легкомысленных парижанок. Поэтому оранжевый приятен в небольших дозах; когда же к «оранжевому солнцу» добавляются «оранжевая мама» и многое другое, это уже плохо.
Как-то я прожил неделю в одной берлинской квартире. Открыв дверь туалета, я был приятно поражен безраздельно господствовавшим там оранжевым цветом: оранжевая ванна, оранжевая раковина, оранжевый унитаз, оранжевый пушистый коврик на полу, оранжевый потолок, и даже туалетные принадлежности были оранжевыми. Во-первых, здесь казалось на четыре градуса теплее, чем в сине-зеленой гостиной; во-вторых, я считал, что люблю этот цвет, потому что приятно смотреть на оранжевую куртку в толпе, которая кажется богаче серого дорогого драпа. Но потом наступила реакция: долго находиться в оранжевом помещении стало просто невозможно.
В желтом возбуждение вновь приобретает свою цель, но эта цель — будущее, надежда, мечты, фантазии. Желтый — эксцентричный цвет, он вылазит из любой геометрической фигуры, кроме треугольника, и картинка, раскрашенная желтым, кажется небрежной.