— Когда и где?
— Вчера еще, в среду. Рандеву было назначено на Пантелеймоновской, возле паперти собора, от шести до семи вечера… Пароль: «Помолись, друг, за рабу божью Евдокию Ниловну…»
— Связной знает вас в лицо?
— Не могу сказать, возможно, и знает. На щеке у него должна быть наклейка из пластыря, косым крестиком, а в правой руке палка с медными кольцами…
— Когда следующее рандеву?
Афоня медлил с ответом. Чувствовалось, что до смерти хочется ему заполучить какие-то гарантии.
— Поторговаться намерены? Предупреждаю, Урядов, занятие бесполезное!
— Запасное рандеву в пятницу, в те же часы и на том же месте. Это уж последнее. Не явлюсь — будут считать, что влип.
Почти в точности повторялась псковская история. И вновь пришлось поспешно сворачивать допрос, как было с Колчаком, вновь торопиться к Станиславу Адамовичу.
Считанные часы оставались до рандеву у церкви. И нельзя было упустить ключ к вражескому шифру.
Железное слово «надо». — Демьян Урядов становится Афоней. — Свидание у церковной паперти. — «Доброе застолье» в вечернюю пору. — Кем был и кем казался дядечка в чесучовом пиджаке
До встречи оставалось минут пятьдесят.
Демьян глянул на толчею возле трамвайной остановки, на переполненные до отказа вагоны и решил прогуляться пешком. С многолюдного Невского свернул на тихую улицу Желябова, не торопясь пересек нагретый июльским солнцем булыжник Конюшенной площади и, посмотрев еще раз на часы, направился в Михайловский сад.
День был знойный, с тягостной духотищей, особенно сгустившейся к вечеру. В тенистых аллеях сада шла бойкая торговля прохладительными напитками и мороженым. От полотняных навесов временной летней ресторации тянуло раздражающе острым ароматом шашлыков. Пиликала что-то свое, очень жалобное, одинокая скрипка на дощатой эстраде.
Освежившись кружкой хлебного кваса, Демьян с удовольствием присел на скамейку. Надо было хоть немного расслабиться, поудобнее устроить больное плечо.
Жизнь не баловала Демьяна своими благодатями, и он давно успел привыкнуть к суровым ее испытаниям. Если тебя без конца швыряет из жаркого в холодное, если сегодня злейший твой враг сыпнотифозная вошь, укладывающая на лазаретные койки целые эскадроны и полки, а завтра им объявлен кровавый барон Врангель, волей-неволей приобретаешь добрую закалку испытанного бойца. К тому же ты вовсе не исключение из правила. Таков жребий всякого, кто связал свою личную судьбу с судьбами революции, так что плакаться в жилетку не рекомендуется. Делай свое дело, выкладывайся на полную катушку и помни, что слушать твое нытье никому нет охоты.