— Одиннадцать, — поправил кто-то из утренних. — На Ана-Тиангу формируется ещё один.
— Даже одиннадцать, — сказал Анги. — Это около тысячи укомплектованных, готовых к затяжной войне машин. Затем: залитые доверху спиртохранилища, склады, загруженные ракетами и напалмом, запущенные на полную мощность верфи, заводы, лаборатории. Наконец, пополнение, которое вот-вот придёт к нам с Детских островов. Куда всё это деть?
Старый утренних поднялся и, сделав слабый знак рукой продолжать без него, нетвёрдой походкой двинулся к выходу. Ему было душно, он почти терял сознание. Он знал, к чему ведёт Сонный Анги, но он не мог, не хотел это слышать. Выходя, задел плечом столб — как слепой. Перед глазами с безжалостной ясностью в полный рост вставало грядущее: горящие лувры и эскуриалы, ракетомёты против мушкетов, смуглые татуированные цивилизаторы против белых дикарей-христиан. Пружина неудержимо раскручивалась в обратном направлении, и помешать этому он был бессилен.
Впереди в сверкающей лагуне щетинились ракетными установками пятнистые боевые корабли. Справа уходила в небо свежесрубленная вышка с гелиографом на верхней площадке. Сзади была хижина. Там заседал Большой Круг.
Покачнувшись, Старый двинулся влево, к пальмовой роще. Он сделал десятка три шагов и остановился. Перед ним на белом песке сидели и беседовали два лучших друга: Арраи и Хромой.
— Ну ты же видел схему! — азартно доказывал Арраи. — У них же все орудия в горизонтальной плоскости. То есть атаковать надо…
Ладонь его взмыла и отвесно пошла к земле. Хромой следил за ней с сомнением.
— Всё-таки со стороны солнца надёжнее, — заметил он.
«Дети, — в страхе глядя на них, подумал Старый. — Сожгут всю Землю и даже не заметят, как сожгли…»
Увидев наконец Старого, пилоты встали. Старый отшатнулся и, неловко повернувшись, заторопился обратно — к хижине. Подходя, он ещё издали услышал раздражённый голос Алана.
— …вы не знаете, что это за противник! Вы не знаете коварства европейцев! Кортес, вступив на землю тотонаков, обещал избавить их от ига Монтесумы. Вот послушайте, как он действовал. Арестовал пятерых сборщиков дани, приставил к ним испанскую стражу, а ночью освободил двоих, обещал освободить и остальных, утверждал, будто только что узнал об их аресте! А когда утром ему донесли, что двое сборщиков сбежали, наказал стражу, заковал оставшихся троих в цепи и отправил на корабль! А на корабле расковал и осыпал милостями…
«Пугает… — с кривой усмешкой подумал Старый утренних, тяжело опускаясь на своё место. — Нет, Алан, поздно. Теперь их уже не проймёшь ничем…»