Энн сказала:
— У многих из этих пар жизнь не сложится. Думаешь, они знают об этом?
А потом добавила:
— У них нет зала, названного в честь Бонни и Клайда.
Энн сидела, свесив ноги, на перилах лестницы, заставляя Каллена, боявшегося высоты, нервничать, и смотрела, как Антонио позирует перед фотографом, у которого был аппарат марки «Хассеблад». Черноглазая Антонина стояла в вызывающей позе, сжав губы, всем своим видом давая понять, что она презирает этого жалкого фотографа. Антонио, рядом с которым стояли шафер и капельдинер, побаивался черноусой мамаши Антонины, стоящей рядом с фотографом и старающейся заглянуть в видоискатель. Антонио улыбался самым дурацким образом и делал то, что ему говорили.
— Я решила, — сказала Энн, — стать вегетарианкой.
Каллен с облегчением улыбнулся. Он был уверен, что она скажет что-нибудь по поводу этих свадеб или о себе и Каллене, вот уже четыре с половиной года живших как муж и жена, но не расписанных.
— Этот ростбиф был довольно жестким, — сказал он.
— Это все из-за кальмаров, — сказала Энн. — Мне нравится есть кальмаров в ресторанах, но я никогда не готовила это блюдо дома. Вчера вечером после работы я зашла в рыбный магазин на Бродвее, который работает круглые сутки. Хотела купить креветки (вообще-то мне нужен был соус), но там продавались кальмары, и я взяла их. Я подумала, что можно обвалять их в сухарях и поджарить. На всякий случай заглянула в поваренную книгу «Готовьте и наслаждайтесь». Там было сказано — я никогда, до самой смерти не забуду этого — там было сказано, что прежде чем начать варить или жарить осьминога, надо убедиться, что он мертв. Там было еще что-то о «решающем ударе», но я очень бегло просмотрела это место в книге.
«Решающий удар» состоял из соли по вкусу и оливкового масла.
Каллен рассмеялся.
Энн слезла с перил.
— Ты чего смеешься? Как ты думаешь, Мария девственница?
Он отошел в сторону, чтобы лучше разглядеть Энн. Он побаивался этой женщины. Ход ее мыслей был непредсказуем. Иногда эти мысли были подобны заблудившемуся теннисному шару, иногда — пуле, летящей рикошетом.
— С тобой все в порядке?
— Кончай придуриваться. Вы же вели с ней такие разговоры, когда ездили вместе на старой полицейской машине гонять хулиганов и помогать старушкам доставать их котов с деревьев, а также штрафовать владельцев лимузинов, припаркованных не в том месте, и брать на заметку торговцев из Пакистана. Вы ведь спрашивали друг друга, когда отдыхали от этих дел, насчет девственности. Кто из вас и когда ее потерял, а если нет, то почему? Так как, Мария девственница или экстравертка?