— Этот человек, о котором говорила Джо Данте… — Ньюмен опять повернулся в кресле и теперь сидел лицом к Каллену. — Она хотела сообщить вам только его имя или хотела показать его?
— Да, она сказала, что для нее было бы лучше, если бы она показала его мне.
— Стало быть, этот мужчина должен был присутствовать на похоронах.
— Да. Может быть, он коп.
Ньюмен слегка откинулся в кресле, как будто бы удовлетворенный тем, что искусно притворялся наивным человеком и таким образом избавил себя от необходимости задавать дальнейшие вопросы.
— Так вы тоже думаете, что это был коп?
— У меня нет никаких доказательств, но я так думаю.
Каллен кивнул. Ньюмен славился также тем, что ему страшно не везло с товарищами по работе: они все предавали его. Вот почему он теперь предпочитал работать в одиночку. Не то чтобы он работал один, но просто рядом с ним не было постоянно кого-то следящего за ним, сидящего за соседним столом в кабинете или на переднем сиденье автомобиля, не было человека, постоянно спрашивающего его, о чем он думает, не было напарника за его спиной.
— Думая о том, что случилось, — сказал Ньюмен, — я только этим сейчас и занимаюсь, как вы понимаете, я ломаю себе голову над тем, каким образом они проникают в номера гостиниц, офисы, квартиры, да куда угодно. Вообще-то копы специалисты по таким делам — они умеют проникать в помещения. Они взламывают двери, они вламываются, они врываются…
— Тот мужик, который проник в квартиру Джо Данте, был коп. Данте и Свейл жили на последнем этаже трехэтажного дома, который находится на улице Перри, что неподалеку от Семидесятой улицы. Любой ребенок мог проникнуть в этот дом через дверь, любой школьник мог залезть в окно по пожарной лестнице. На двери был хороший надежный замок, но никто не знает, заперла ли Данте дверь, пусть она и принимала ванну. И, что бы там ни было, замок есть замок, а замки, как правило, отмыкаются. Пока мы не можем сказать, как этот мужчина проник в дом. Он не звонил, и никто не открывал ему дверь. Ему могла бы открыть дверь сама Данте перед тем, как пойти принять ванну, если бы он был кем-то, кого она знала. Он мог и взломать дверь в подъезде, подняться на крышу по пожарной лестнице, или проникнуть на третий этаж и открыть замок при помощи отмычки. Что бы он ни сделал, как бы он ни сделал это, следов он никаких не оставил. Так мог бы действовать преступник. Но у меня есть такое чувство — я не могу объяснить все логически, тут просто интуиция — что это не преступник, а человек, который хорошо знает преступный мир, и, возможно, как-то с ним связан. Скорее всего, это коп. Так я считаю.