Словом, влиятельный класс «королевских советников» настаивает на необходимости остановиться и задуматься. И, как мне кажется, с большим успехом в нынешние времена уводит обширную и удивительную энергию общества от агрессии и доминирования. Этой энергии находится лучшее применение – изобретения, исследования, спасение планеты, защита слабых и обделенных.
СЧЛ свойственно брать на себя роль «советников». Мы, СЧЛ, – писатели, историки, философы, судьи, художники, исследователи, богословы, психотерапевты, учителя, родители и просто сознательные граждане. В любую из перечисленных ролей мы привносим склонность всесторонне обдумывать все возможные последствия той или иной идеи. Зачастую мы вынуждены жертвовать своей популярностью, оберегая большинство от слишком поспешных действий. Таким образом, чтобы успешно справляться со своей ролью, мы должны хорошо относиться к самим себе. Нам приходится пропускать мимо ушей все заявления «воинов» о том, что мы хуже, чем они. У дерзкого стиля «воинов» есть свои преимущества. Но и у нас имеется свой стиль, и мы тоже способны внести свой важный вклад в жизнь общества.
Среди СЧЛ, с которыми я беседовала, Чарлз был одним из немногих, кто всегда знал о своей сверхчувствительности и ценил ее. Необычное детство Чарлза и последствия его – наглядный пример того, как важны самооценка и влияние культуры.
Сейчас Чарлз счастливо женат во второй раз, у него хорошо оплачиваемая работа, его научная карьера сложилась на редкость удачно, и он получил грант. В свободное время Чарлз – превосходный пианист. И он глубоко убежден, что этих даров более чем достаточно, чтобы придавать смысл его жизни. Узнав обо всем этом в начале беседы, я, естественно, заинтересовалась предысторией.
Вот первые воспоминания Чарлза (я всегда спрашиваю об этом во время беседы: несмотря на все неточности, эти воспоминания обычно задают тон или служат лейтмотивом всей жизни): он стоит на тротуаре позади толпы, восхищенно любующейся витриной, украшенной к Рождеству. Чарлз кричит: «Отойдите, я хочу посмотреть!» – все смеются и пропускают его вперед.
Какая уверенность в себе! Такая смелость и умение решительно заявлять о себе наверняка зародились в домашней обстановке.
Родителей Чарлза приводила в восторг его сверхчувствительность. Среди их друзей, представителей артистической и интеллектуальной среды, сверхчувствительность ассоциировалась с незаурядным интеллектом, хорошим воспитанием и утонченным вкусом. Их совершенно не тревожило, что ребенок слишком много занимается учебой, вместо того чтобы играть с другими мальчишками, родители поощряли его интерес к чтению. Для них Чарлз был идеальным сыном.