Москаль-чародей уже был в седле поданной ему вороной кабардинской кобылицы, за почти кошачью ловкость и изящество движений получившую имя Багира, когда супруга, всполошившись, задержала его:
– Ой, забыла! Постойте, возьмите же подарок гетману, такую же шляпу.
Шустрая наперсница ее, Гапка, быстро принесла круглую коробку из картона, перевязанную красивой ленточкой, и подала ее одному из сопровождавших везде характерника охранников.
Домчались легкой рысью до цели всего за несколько минут, заехали во двор с черного входа, с параллельной улицы, асфальтом не покрытой. Оставив охранников во дворе, где для их отдыха имелись предусмотрительно вкопанные скамейки, Аркадий проследовал во дворец в сопровождении того, кто нес коробку с подарком. Никаких паролей или документов предъявлять не понадобилось, его здесь хорошо знали.
Поинтересовавшись, где сейчас гетман, и получив ответ, что в малом приемном покое, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Там, у дверей, стояли четверо из личной сотни Богдана, десятник, возглавлявший пост, оказался знакомым.
– Доброго дня, Матвей, сообщи гетману, что я пришел.
– И вам доброго дня. Проходите, пане Аркадию, он вас ждет. – Матвей открыл двери и посторонился, жестом предлагая проходить.
Увидев входящих, Хмельницкий энергично встал, откатив любимое кресло на колесиках – легко догадаться, чьего изобретения, – вышел из-за стола. Вошедшие сняли головные уборы и поклонились. Попаданец – кивком, сопровождающий – почти поясным поклоном.
– Проходь, проходь, Аркадий. Да ты, погляжу, в обнове, раньше я у тебя таких шапок не видел.
Друзья обнялись, Богдан сделал шаг назад и с интересом рассматривал обнову в руке собеседника.
– Только-только научились их делать. Вот и тебе в подарок принес. Кирилл, – обратился характерник к сопровождающему, – давай сюда коробку и иди к ребятам. – Взяв коробку одной рукой, Аркадий другой повесил свою шляпу на вешалку также собственной мебельной фабрики. Изделия у собравшихся в ней мастеров выходили далеко не такими изящными и красивыми, как у мебельщиков королевских дворов Европы, но по удобству не знали равных. Имперский посол закупил сразу два комплекта кабинета, гардероба и спальни, один сразу отправив в Вену.
Извлеченную из коробки шляпу всевластный диктатор немедленно водрузил на голову и подошел к большому зеркалу на стене посмотреть, как в ней выглядит. Смотрелся, кстати, несмотря на польского покроя одежду, хорошо. Умное жесткое лицо его, с взглядом шерифа из какого-нибудь бандитского местечка, выглядело естественно в этой обнове. На свой известный портрет гетман походил очень мало – выглядел не уставшим от жизни толстяком, а крепким и опасным мужчиной, хоть и с некоторым избытком веса и густой сединой в усах.