Иногда это
где предстает как неопределенность, призрачность:
Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,
Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.
Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну – клонит.
Где-то в ночи
Человек тонет.
Из цикла «Бессонница», 1916
И здесь ночь (время) и неизвестное место (пространство): Где-то в ночи в неразрывном единстве, которое поглощает человека-субъекта.
«Идешь, на меня похожий.» (1913) является примером, где пространственные значения завуалированы глаголами движения:
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже!
Прохожий, остановись!
Не думай, что здесь – могила,.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли.
– И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Сильная позиция схожих по артикуляционным признакам звукорядов вниз – здесь – из-под земли – подчеркивает смысловую нагрузку этих локативов, имеющих объединяющую их сему 'внизу'. Движение (жизнь) и голос из-под земли – такое двойственное и сложное было мировосприятие 20-летнего поэта.
Автор всю свою жизнь искал место, свой мир, свое пространство, это эксплицируется высокой частотностью вопросительных и относительных наречий где и куда.
Я иду домой возможно тише.
…
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать – куда вам путь
И где пристанище…
Вечерние поля в росе,
Над ними – вороны…
– Благославляю вас на все
Четыре стороны!
…В этот мир я родилась –
Быть счастливою,
Нежной до потери сил.
Подруга, 1913
В стихах, посвященных «Але», наречие где, выполняя роль союзного слова, одновременно подчеркивает драматизм одиночества поэта, ищущего свое место в жизни, парадоксальность этой ситуации усиливается также рядами слов, вступающих в отношения контекстуальной антонимии: песни – заботы; хорошо – сироты, поем – кормимся. Ответ на вопрос где зачастую структурируется за счет новых символов и образов.
Не знаю, – где ты и где я.
Те же песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобой сироты!
И так хорошо нам вдвоем –
Бездомным, бессонным и сирым…
Две птицы: чуть встали – поем,
Две странницы: кормимся миром.
1918
Так, уже в ранних стихотворениях поэта появляется стремление расширить свой мир (пространство) за счет ощущения полетности, движения ввысь. В цикле стихов «Разлука» (1921):
Я знаю, я знаю,
Кто чаше – хозяин!
На легкую ногу – вперед – башней
В орлиную ввысь!
И крылом – чашу
От грозных и розовых уст –
Бога!
Это стремление ввысь сопровождает ее всю жизнь, исследователи-биографы не раз подчеркивали, что Марина Цветаева рассказывала, как по ночам, во снах, она летала куда-то высоко.
Ввысь – мой тайновидческий путь.