Она запнулась. И он понял, что она старается прощупать его, выяснить, сойдет ли ей с рук, если она не будет присутствовать на их большом празднике, который они устраивали каждый год летом.
— Мне бы хотелось надеяться, Вирджиния, что наша совместная жизнь для тебя важнее любого из твоих клиентов, — сказал он, поднося ко рту чашку кофе и снова утыкаясь взглядом в «Таймс».
— Ну, Александр, разумеется. Хорошо, я вернусь. А потом уеду снова. — Она вздохнула.
Он ободряюще улыбнулся ей:
— Вот и хорошо. Так и решим.
Через пять дней она позвонила ему из Нью-Йорка. Не смог бы он обойтись на летнем празднике как-нибудь без нее, только в этот раз? А потом отправить детей на самолете в сопровождении Няни? Сама она здесь страшно занята, очень устала и к тому же не слишком хорошо себя чувствует, мамин врач даже считает, что ей нужно бы несколько дней стопроцентного отдыха. И кстати, он настоятельно подчеркивал, что ей не стоит мотаться туда и обратно через Атлантику. Если Александр ей не верит или хотел бы убедиться во всем сам, то врач более чем готов поговорить с ним. Ей же представляется чистейшей воды сумасшествием возвращаться домой всего на один день; в конце концов, никто на этом празднике без нее скучать не будет, арендаторы и прочие гости хотели бы видеть прежде всего самого Александра, а также детей.
— Я буду без тебя скучать, Вирджиния, — ответил Александр. — Очень. И к тому же Няня терпеть не может самолеты.
— Ну, это не совсем так. Она мне говорила, что в последний раз ей даже понравилось. Она сможет пожить здесь день-другой, а потом вернуться назад. В конце концов, без нас у нее тоже получится что-то вроде довольно длинного отпуска.
— Она не любит отпуска.
— Ну, если ты так заботишься о Няне, то можешь и сам прилететь с детьми немного пораньше. — Голос Вирджинии звучал теперь раздраженно.
— Спасибо. Только этого мне не хватает.
— Извини, Александр. Но что же делать, если я плохо себя чувствую.
— Полагаю, что в данном конкретном случае ты бы могла что-нибудь сделать, — ответил он.
Разумеется, в конечном счете он уступил; он всегда уступал, когда она загоняла его в подобные ловушки; да и какой же хороший муж станет настаивать, чтобы его измученная, больная жена отправлялась в никому не нужный перелет через Атлантику только ради того, чтобы поприсутствовать один-единственный день на домашнем празднестве? Но в душе у него кипела злая ярость из-за того, что она могла забыть об этом празднике, что она способна пропустить нечто столь важное для Хартеста, для него самого, что она считает возможным думать в первую очередь о себе. Теперь же она обманывала его, и обманывала грубо, скверно; Александр отлично понимал, чего ей хотелось: подольше побыть с Малышом, наговориться с ним, поделиться своими проблемами. И несомненно, принять участие в его трудностях. Может быть, опять проявить заботу и предложить Малышу и его потаскушке снова воспользоваться их домом.