После чего принялась укорять Энджи за все недостатки и упущения английских врачей, за то, что те не в состоянии правильно поставить диагноз и вылечить ни одну болезнь, кроме обычного насморка; а под конец встала и заявила, что ей пора идти, она должна быть на работе: «Я не могу тратить столько времени на подобную чепуху». Потом вдруг взглянула на Энджи, выражение ее лица несколько смягчилось, в глазах не было больше того холода, как минуту назад, и она проговорила: «Должна вам сказать, с вашей стороны было очень мужественно и хорошо прийти сюда. Я… я этим восхищена».
Энджи молча сидела, глядя ей вслед, и глаза ее, как ни странно, застилали слезы.
Детям Малыш сказал обо всем сам. Он позвонил им и попросил прийти к нему в гостиницу; Энджи на это время ушла по магазинам; когда она вернулась, он был уже один и крепко выпивши.
— Противное это дело, — только и произнес он.
Лето складывалось у них в целом очень неплохо. Энджи удалось убедить Малыша провести большую часть августа в «Монастырских ключах».
— Не потому, что ты болен, Малыш, нет, а потому, что в это время большинство людей всегда берет себе хотя бы несколько дней отпуска. А еще потому, что мы потратили на этот дом почти миллион фунтов и неплохо было бы пожить в нем хоть пару недель.
Она говорила все это с отчаянием в голосе и действительно чувствовала в тот момент крайнее отчаяние; Малыш широко улыбнулся и взял ее за руку.
— Извини. Со мной очень трудно?
— Очень.
— А ты тоже возьмешь в августе отпуск?
— Возьму.
— Ну ладно. Может быть, и дети смогут к нам присоединиться.
Дети присоединились. По крайней мере, Кендрик и Мелисса. Фредди приехал только на неделю и то большую ее часть провел в Лондоне. С отцом он держался странно, почти холодно; однако Малыш принимал это с удивительной благосклонностью и даже весело: «Он не знает, что делать и как со мной себя вести. Он просто смущается».
Энджи полагала, что за поведением Фредди скрывалась иная причина: Фредди, пусть и непреднамеренно, относился к болезни Малыша с двойственным чувством; он несомненно жалел отца, но в то же время понимал, что в результате получит банк в собственные руки скорее, чем ожидал, и радовался этому.
— Рыбешка холодная, вот он кто, — заявила как-то Энджи в разговоре с миссис Викс. Эти разговоры с бабушкой каким-то непостижимым образом помогали ей, позволяли легче преодолевать хотя бы некоторые из тех бесчисленных водоворотов событий, что кружились вокруг нее в то лето. — Терпеть его не могу. И амбициозен до невозможности. Но все-таки понимает, что об этом даже думать нехорошо. Мне кажется, он действительно любит Малыша. Потому-то ему и тяжело. Точнее, тяжелее, чем могло бы быть. Бедняжка Шарлотта, я ей не завидую: иметь в деловых партнерах подобного человека!