Одержать победу над Мелиссой ей помог Макс. За эти последние, такие трудные недели отношения между Энджи и Максом стали более близкими; он был потрясен и очень расстроен болезнью Малыша и однажды вечером пригласил Энджи поужинать вместе с ним и Томми.
— Не могу, — отказалась Энджи, — я не могу вечерами оставлять Малыша одного.
— А почему нет? — спросил Макс. — Ничего с ним не произойдет. Перебьется. Мне он вообще кажется совершенно здоровым человеком. Попроси бабушку, пусть она сделает ему ужин. И тебе самой нужна передышка, выглядишь ты ужасно.
— Спасибо, — ответила Энджи. Но все же пошла.
Ее тронуло то, как они оба с ней держались и как изо всех сил старались подбодрить ее. Они заказали угловой столик в маленьком итальянском ресторанчике, в котором явно очень часто бывали; когда Энджи пришла, на столе ее уже дожидалась бутылка шампанского.
— Конечно, мы не можем себе этого позволить, — весело согласился Томми, когда она начала было протестовать, — но это за счет заведения, а вы ее заслуживаете.
Томми был набит анекдотами и всякими интересными и смешными историями, а Макс рассказывал занятные случаи из своего последнего опыта ученичества в «Мортонсе». Они расспрашивали ее о состоянии ее собственного дела, о том, как она ухитряется им заниматься, когда у нее столько других проблем; говорили, что считают ее удивительнейшей женщиной; спрашивали, не могли бы они чем-нибудь ей помочь. Энджи ответила, что пока нет, ничем, но ей очень приятно знать, что в случае необходимости есть к кому обратиться. Все они довольно крепко выпили и принялись обмениваться непристойными шутками; потом Томми настоял на том, чтобы отвезти ее домой на такси, и, когда они остановились, немного не доехав до самого дома (на случай, если Малыш будет смотреть в окно), Томми поцеловал ей руку и заявил, что она мужественная женщина. Входя в дом, Энджи ощущала такой прилив бодрости и энергии, какого не испытывала уже очень и очень давно.
В середине августа она позвонила Максу и сказала: «Помнишь, ты когда-то говорил, что хотел бы мне помочь. Есть возможность».
Она рассказала ему о Мелиссе: о том, что та постоянно груба с ней, что от нее нет никакой помощи, что она плохо ведет себя не только по отношению к ней, Энджи, но и по отношению к отцу, отвергает любые предложения дружбы, не желает даже садиться вместе со всей семьей ужинать, а если не может открутиться, то сидит молча, всячески показывая, что не желает участвовать ни в каких разговорах, и к тому же всякий раз, когда Кендрик отправляется с Георгиной «проведать дорогого дядю Александра», просит, чтобы и ее тоже взяли в Хартест.