— Пожалуй, да. — Голос у нее был очень сухой и холодный.
— Пей шампанское. Налить тебе еще?
— Я напьюсь, — ответила она и вдруг хихикнула.
— Не важно.
— Наверное, не важно. Так, значит, тебе нужен наследник. И, как я понимаю, я и должна буду тебе его обеспечить.
— Да.
Ясность и простота его ответа, спокойная уверенность, с которой он это сказал, поразили ее, она повернулась к Александру и уставилась на него, глаза ее широко раскрылись от ужаса.
— Александр, но ты же не можешь…
— Могу. Я все это очень тщательно продумал. Очень тщательно. У тебя будет все, чего ты пожелаешь. Абсолютно все. Только скажи. Я… хочу, чтобы ты была счастлива. Можешь иметь любовников — столько, сколько захочешь. Конечно, ты должна будешь вести себя очень осмотрительно. Но я не…
Вирджиния вдруг расхохоталась громким, полуистерическим смехом.
— Не надо, — умоляюще проговорил он, — пожалуйста, не надо. Я не могу этого выносить.
— Он не может этого выносить! Александр, постарайся представить себе, что чувствую сейчас я! Это же как будто тебя загнали в какой-то немыслимый кошмар. В ужасный, кошмарный сон больного человека! Он не может этого выносить!
В ее голосе явно сквозило сильнейшее презрение и омерзение. Александр встал, посмотрел на нее сверху вниз, лицо его было мертвенно-бледным.
— Думаю, мне лучше пойти пройтись, — произнес он, — договорим потом.
— Александр, нам не о чем больше говорить. Пойми это, пожалуйста.
— Есть. Может быть, есть.
— Никакого «может быть». Не о чем.
— Ну ладно. Но я бы все равно хотел пройтись. Пообещай мне.
— Да?
— Пообещай мне, что не уедешь, пока я не вернусь. Пожалуйста. Мне бы хотелось с тобой попрощаться.
— Хорошо, — со вздохом ответила она. — Я не уеду.
Когда он вернулся, она спала на просторной кровати; ставни были по-прежнему открыты, комнату заливал предвечерний солнечный свет, более насыщенного, густо-золотистого оттенка, чем тот, что был утром. Темные волосы Вирджинии были раскиданы по подушке, лицо ее было спокойным, умиротворенным, почти как у ребенка. Александр нагнулся, поцеловал ее, и она проснулась, улыбнулась, протянула к нему руки; потом проснулась окончательно, все вспомнила, и прямо у него на глазах лицо ее снова стало жестким, а взгляд враждебным.
— Здравствуй, — сказал он. — Уже темнеет.
— Я себя ужасно чувствую, — проговорила она — У меня страшно болит голова.
— Это от шампанского. И еще оттого, что мы все время ссоримся. Мне очень жаль.
— Нет, Александр, — возразила она, — не от этого. А от того, что произошло, от того, что происходит. Пожалуйста, постарайся это понять.