Над столом повисла несколько напряженная тишина; Малыш поднял бокал и проговорил:
— За тебя, Александр! Мы все тебя любим.
— А теперь, папочка, — объявила Георгина, когда аплодисменты стихли, — у меня и у Кендрика есть для тебя совсем особенный подарок. Ты, может быть, обратил внимание, что среди других подарков от нас ничего нет.
— Нет, — ответил Александр, — не обратил. Мне бы и в голову не пришло заниматься подобными изысканиями.
— Ну, неважно. Няня, миссис Тэллоу, подержите нам дверь, пожалуйста, хорошо? А вы, Тэллоу, помогите внести подарок, ладно?
Она и Кендрик вышли из комнаты. Наступила долгая тишина. Никто не произносил ни слова. Потом ушедшие возвратились, медленно и осторожно неся свой подарок. Александр, не имевший ни малейшего представления о том, чего ему следовало ожидать, вдруг увидел, как, словно материализуясь из мечты, из мягкого полумрака коридора на него выплывает его дом, только уменьшенный, как это бывает в сказках, но такой же изысканно-изящный и прекрасный, из такого же серого камня, с такими же высокими окнами, витыми лестницами, греческими колоннами, с огромной парадной дверью; Александр протянул к наплывающему на него дому руки, как протягивают их навстречу другу или любимому человеку, лицо у него обрело одновременно и необыкновенно радостное, и очень торжественное выражение.
— Ох, дорогие вы мои, — выдохнул он, — дорогие. Это же просто потрясающе! — Он смолк, и только голубые глаза его, полные слез, блестели в свете свечей. В комнате, казалось, все застыло: никто не сдвинулся с места, не произнес ни слова, пока Александр стоял, не сводя с подарка глаз, скользя взглядом по модели, словно стараясь вобрать, впитать ее в себя.
— Мы сами сделали, — проговорила наконец Георгина. — Кендрик и я, мы подумали, что такой подарок тебе больше всего понравится. Это тебе от нас с любовью. — Она немного наклонилась вперед и поцеловала Александра в щеку, а потом вместе с Кендриком аккуратно поставила модель на пол.
Александр уселся за стол, вытирая слезы.
— Ты правильно подумала, дорогая моя, очень правильно. Спасибо тебе. И тебе тоже, Кендрик. Сколько же вы, должно быть, над этим трудились! Прекрасный подарок, я его даже не заслуживаю.
— Неправда, заслуживаешь, — энергично вмешалась Шарлотта, выводя своими словами всех, кто находился в комнате, из какого-то странного напряженного состояния. — Для чего же и нужны дни рождения, как не для того, чтобы получать заслуженные подарки! Но мы тебе не дадим сейчас сидеть тут и наслаждаться им, мы хотим, чтобы ты открыл все подарки, они сложены в Ротонде. Конечно, с этим ни один из них соперничать не может, но все-таки они стоят того, чтобы на них взглянуть.