Уверенно, как днем, Консидайн поднимался вверх по каньону до тех пор, пока не почувствовал, что воздух стал холоднее. Достигнув болотистой низины, резко свернув влево, он направил свою лошадь вверх по крутому откосу к обозначившемуся впереди входу в ущелье.
Копыта не оставляли здесь следов, но подъем был тяжким испытанием для лошадей. Только на плоской вершине горы им позволили отдохнуть. Едва ли до наступления рассвета преследователи отправятся в путь, а значит, в распоряжении беглецов еще добрых четыре часа.
Они ехали, пока небо не стало сереть. Консидайн привел их в узкую лощину, к хижине с провалившейся крышей и рухнувшей стеной. Но в загоне здесь стояли четыре лошади.
Пока Дэч варил кофе и готовил завтрак, метис расседлал лошадей, на которых они приехали и, похлопав каждую по спине, пустил на волю. Уведенные без ведома хозяев, животные умчались домой. Затем он оседлал ждавших их свежих коней.
У маленького костерка они молча покурили и выпили кофе. Говорить никому не хотелось. Их многообещающая затея рухнула, и все были расстроены. Слава Богу, что ни с той, ни с другой стороны никто не пострадал. Замешкайся они хоть чуть-чуть или будь вся операция менее тщательно подготовлена, кого-то из них могло уже не оказаться в живых. В этом-то сомневаться не приходилось.
- Ладно, - подвел итог Харди. - Даже у Джесси Джеймса случались проколы... - Никто не поддержал разговора, поэтому он добавил: - Говорят, он спрятал миллион долларов в пещере на Миссури. Я бы не прочь удостовериться, что он еще там.
- Не верь бредням, - отрезал Дэч. - Вот тебе цифры, если хочешь. За шестнадцать лет банда Джеймса награбила меньше четырехсот тысяч долларов, а в долю их входило обычно от шести до двенадцати человек. Посчитай-ка. Да они почти всегда не имели и цента в кармане... А тут сейф так легко открылся, - вернулся он к собственным проблемам. - Просто не верится.
Покончив с кофе, они поднялись. Дэч вытряхнул кофейную гущу из кофейника и забросал костер землей. В последний раз они внимательно огляделись и, убедившись, что ничего не забыто, сели на лошадей, на сей раз собственных, и выехали из лощины.
Консидайн чувствовал себя уставшим. Его сильное стройное тело мерно покачивалось в такт движениям лошади. Мышцы ныли, глаза слипались, и отчаянно хотелось улечься где-нибудь под деревом и соснуть. Но, как всегда, даже такое простое желание было неосуществимо.
Тьма неохотно отступала во впадины между холмами и пряталась под развесистыми ветвями дубов. Вставало солнце, и становилось жарко. Достигнув гребня горы, Консидайн придержал коня и окинул взглядом зыбкую в волнах теплого воздуха горную страну, открывшуюся перед ними.