– Жадность и страх – самые худшие советчики, – сказал он сам себе то, что вдалбливали ему в клане новичков опытные сталкеры. – Если Зона тебе что-то дарит, значит, начинай проверять, на месте ли руки, ноги и голова.
И хотя в предчувствии огромного богатства все эти сталкерские поговорки казались старческим ворчанием про непутевую молодежь, Костя окончательно решил, что осматривать поезд не станет и постарается как можно быстрее от него уйти. Можно потом попробовать заработать на сливе информации, но сперва надо добраться живым до Периметра.
Он легко поднялся с места и начал спускаться по лестнице, но стоило ему опуститься на одну ступеньку, как тишину разорвал мощный железный лязг.
Это было настолько внезапно и жутко, что Костя облился холодным потом и замер, вцепившись в лестничную перекладину. Такой звук мог бы издать резко открытый металлический люк. Но кто мог так беззастенчиво вести себя посреди Зоны?
– Выходи! Строиться! – закричал кто-то с надрывом в голосе, и Костя от неожиданности чуть не свалился с лестницы. – Все! Ты! Сюда! Стоять!
И дело было не в том, что он никак не ожидал услышать рядом с явно покинутым поездом военную команду. Звучал голос очень странно, совсем не по-военному. Словно команду отдавал человек, только недавно научившийся говорить. Совершенно некстати вдруг вспомнились рассказы старых сталкеров о поезде-призраке, который до сих пор ездит по Зоне.
Быстро поднявшись обратно, Костя буквально распластался на крыше, медленно подполз к ее краю и осторожно посмотрел вниз. В нескольких десятках метров от него из открытого товарного вагона медленно выбирались люди. Выглядели они какими-то заторможенными и вялыми. Удивительно, но часть из них была облачена в новенькую армейскую форму, а часть – в самую обычную одежду, которую охотно носили и сталкеры, и жители призонных населенных пунктов. Наличие военных и гражданских в одном товарном вагоне не укладывалось ни в какую картину, и Костя просто продолжал наблюдать.
Командовал всей этой дикой командой огромных размеров звероподобный сержант. Двигался он пошустрее остальных, но тоже выглядел каким-то сонным или больным. Начиная отдавать команды, он сперва широко разевал рот и таращился вокруг выпученными глазами, а потом, подвывая, выкрикивал слова по одному. А люди вроде бы и слушались его, но как-то странно, похоже, не столько выполняя команды, сколько подчиняясь повелительным интонациям в голосе сержанта.
Пораженный увиденным до глубины души, Костя пропустил тот момент, когда сержант начал расставлять вокруг поезда боевое охранение. А увидев разбредающихся во все стороны людей с автоматами, слишком поздно сообразил, что оказался внутри самого настоящего оцепления.