– Так они же нас защищают! Что тут думать? – удивился Ломакин, но полковник не удостоил его ответом.
Тем временем ночной бой только набирал обороты. Со всех сторон уже раздавались беспорядочная стрельба, хриплые команды и яростное рычание каких-то зверей. Бронепоезд, почти неразличимый в темноте, оказался буквально окружен огненными факелами выстрелов.
Вдруг рядом со штабным вагоном появился человек и заорал вверх, потрясая автоматом:
– Эй, вы, на поезде? Помогите хоть немного, за вас же умираем!
Кудыкин отдал по рации какую-то команду, и через несколько секунд над бронепоездом взмыли вверх и закачались на парашютах осветительные ракеты. Все пространство вокруг оказалось залито мертвенно-белым светом.
И сразу стали видны люди, стоящие спинами к поезду и оскаленные пасти наступающего со всех сторон зверья.
– Это очень не похоже на обычное поведение мутантов! – громко сказал Кудыкин, явно адресуя свои слова Ломакину, но не поворачиваясь к нему. – Что скажете, Феоктист Борисович?
Далеко слева яркая вспышка озарила темноту, а следом грохнул взрыв.
– Не факт, что в Зоне сейчас вообще осталось хоть что-нибудь обычное, – ответил Ломакин. – По правде, появление гектаров земли из другого места меня впечатляет гораздо больше!
– Товарищ полковник, может, подсобим огоньком? – спросил кто-то по рации.
– Огонь открывать только по моей команде, – жестко сказал Кудыкин.
– Чего вы боитесь? – спросил Ломакин. – Я не понимаю, где вы ждете подвоха. Если бы не эти сталкеры, все это зверье уже было бы здесь.
– И что дальше? – спросил Кудыкин, впервые отрываясь от бинокля.
Свет догорающих ракет позволил Ломакину разглядеть недоверчивую ухмылку на лице командира бронепоезда. Затем ракета опустилась совсем низко, и поезд вновь затопила тьма, разрываемая время от времени лишь огнем автоматных очередей.
– Ну, пришли бы мутсобаки к поезду, погрызли бы броню. Ну, пометили бы колеса у вагонов – что с того, какая нам печаль? Какой толк от этой бойни внизу?
– Да какая разница? – поразился Ломакин. – Там, внизу, люди, которые за нас готовы умереть. А вы вместо помощи загадываете сами себе конспирологические загадки. Вас не учили в училищах военных, что человеческая жизнь бесценна?
– Профессор, вы лучше занимайтесь своей наукой, – раздраженно сказал Кудыкин, – а дешевое морализаторство оставьте телевизионным брехунам. Мне же позвольте делать свою работу так, как я считаю нужным.
– Эй, на броне, ну помогите же нам! – заорали снизу.
– Вы просто тупой солдафон, – с чувством сказал Ломакин.
– Еще какой, – не стал обижаться Кудыкин.