«Нужно уходить, и побыстрее», — мелькнула мысль. Не желая показать, что я испугалась, я шла спокойным шагом и что-то напевала. Я была уже на полпути, когда меня обогнал очень высокий человек. Сделав ещё несколько шагов, он резко обернулся и встал у меня на дороге. Я тоже остановилась. Этого лица я раньше не видела. Ярко начищенные сапоги, скрипучая портупея и много красных штучек на воротнике — их называли петлицы, но что они означали, я не знала.
— Что это ты поёшь? — спросил он.
Я страшно разозлилась. На себя — за то, что я так испугалась, и на него — за то, что я его боюсь.
— Какую песню ты поёшь? — повторил он.
Подняв голову, уставившись прямо ему в глаза, я пошла в наступление. «Вихри враждебные веют над нами», — пела я, делая маленький шаг на каждый песенный такт. Места мне хватило только для двух первых строчек. Про «роковой бой» и «безвестные судьбы» я допевала, стоя в двух шагах от него, сжав кулаки и закинув голову, чтобы не потерять его взгляд. А глаза у него смеялись. Меня чуть отпустило.
— Спой мне ещё что-нибудь. Ты ведь любишь петь?
— Я люблю петь сама себе, — мрачно сообщила я.
— А какой конь тебе больше всего понравился?
— Рыжий.
— Это мой. Мне он тоже нравится. Пойдём, я его тебе покажу.
Спрятав руки за спину, я отступила назад.
— Туда ходить нельзя.
— Со мной можно, пойдём.
— Там рабочая зона, мне туда ходить не положено. Я живу тут, это моя зона, а вам сюда ходить положено? — совсем осмелела я.
— Иногда. А я тебя узнал. Ты та девочка, которая всех кусает, верно?
— Вот ещё глупости, я вообще не кусаюсь. А этот… Он первый начал, а когда пристают, нужно дать сдачи.
— Это хорошо, что ты умеешь дать сдачи. А чего он к тебе пристал, как ты думаешь?
— Может, он совсем не умеет разговаривать… Вот и разозлился, что его пёс подружился со мной и долго со мной разговаривал. Если бы он сам разговаривал с пёсом, он бы не захотел говорить со мной.
— Так пусть бы и спрашивал с собаки. Чего он на тебя накинулся?
— А-а-а! Побоялся, небось: там такие большие зубы — попробуй тронь! Вот он ко мне и полез. Дурак, наверно.
— Очень может быть. Это всё мама тебе объяснила?
— Вот ещё! Я что — маленькая, что ли? Сама подумала и догадалась.
— Но вы же с мамой говорили про это? Что она тебе сказала?
— Не-е… Сначала я очень долго спала, а потом нам некогда было про это говорить.
— А про что же вы говорили?
— Про Толстого, который Алексей Константинович. А вы знаете, у нас целых три писателя с фамилией Толстой. Есть ещё Лев Толстой, он писал про войну и мир, но мне это ещё рано читать. Сейчас есть ещё Алексей Толстой, но про него мама сказала, что и его мне рано читать. А первый Толстой написал про князя Серебряного. Очень интересная книга, только до конца мама ещё мне не рассказала. Осталось ещё несколько дней. А вы не знаете, откуда вылупляются кузнечики?