Приближалась ночь. При таком ливне и густой облачности скоро станет совсем темно, но я не мог и помышлять о привале.
Мы спустились приблизительно на тысячу футов и двигались вдоль ручья, змеившегося между тополями, гигантскими агавами и папоротниками. Земля под ногами была мокрой и скользкой.
Неожиданно слева перед глазами выросли развалины — древняя стена, разрушенная в одном месте могучим тополем. Глубина ручья здесь не превышала нескольких дюймов. Повернув вороного, я направил его вброд через реку, а потом за стену, где рос тополь.
За стеной была небольшая полянка, простиравшаяся до другого ручья, побольше. Вокруг росли деревья. Огромные, толстые ветви нависали над стеной, образуя некое подобие укрытия. Я направил туда коня, спешился и снял мальчика.
— Постой здесь, пока я займусь делом, — сказал я.
Не даром же я много лет бродяжничал. Мне не раз приходилось разбивать лагерь под дождем, нужно лишь найти подходящее место. Перво-наперво отыскал большую, сломанную ветром ветку. Тополь горит хорошо и дает много тепла.
Толстый ствол дерева сам по себе служил надежной защитой, а стена будет отражать тепло костра. Одна ветка тополя простиралась над углом; я нырнул под нее, очистил землю от камней и приладил срезанный сосновый лапник к густой листве. Теперь у нас было хоть какое-то подобие крыши.
Привязав вороного на длинной веревке, чтобы он мог пощипать траву, я отнес седло и снаряжение в наше убежище. Мальчик уже сидел в углу.
Я отыскал сухой коры, набрал хвороста, и через несколько минут развел огонь. В нашем лагере сразу стало уютно.
Мы расположились поближе к костру. Стена, деревья и импровизированная крыша создавали надежное укрытие от дождя, тепло костра отражалось от камней стены, и через несколько минут мальчик уснул.
Я проверил оружие, убедился, что винтовка заряжена, и в надежде, что конь предупредит меня об опасности, сел напротив мальчика и тоже погрузился в сон.
Ночной ветер стонал над перевалами, капли воды шипели в маленьком костре. Хворост почти догорел, угли излучали тускло-красный свет и разгорались ярче, когда их касался ветер. Дождь прекратился, но крупные капли время от времени скатывались с листьев.
Порой я просыпался, осматривался по сторонам и опять засыпал. Со мной всегда так — не помню ночи, чтобы я проспал много часов подряд. Обычно я открывал глаза и прислушивался, а иногда вставал и обходил лагерь.
Дождь прекратился, и вороной вышел из-под дерева пощипать густую траву. Выше в горах трава была скудной и мало пригодной на корм, здесь она была густой и сочной.