– Спасибо, большое, месье Жак.
– Не стоит благодарности. Так, когда Вы планируете выезжать?
– Думаю, что послезавтра с утра.
– Тогда, завтра я к Вам пришлю Люка, и Вы сможете обо всём с ним переговорить.
– Хорошо, я буду его ждать.
Месье Жак посмотрел на часы.
– Да, что-то мы с Вами засиделись господа, время уже позднее, и я вынужден откланяться, завтра много дел, да и господин Шварц, пожалуй, хочет отдохнуть с дороги.
– Спасибо, господин Орли, мне действительно уже давно пора быть в постели, в моём возрасте не стоит слишком злоупотреблять ни коньяком, ни ночными посиделками.
– Да, конечно, господа, я прошу прощения, что вынужден был задержать Вас, и я очень благодарен Вам за помощь.
Ости разошлись, а Виктор Сергеевич, поднялся в кабинет, и снова взялся за бумаги. Теперь его интересовала переписка Ольги Михайловны с её братом, Сергеем Михайловичем, точнее даже не переписку, это были лишь письма Сергея Михайловича к сестре. Не очень толстая стопка писем, все они были написаны ещё тем дореволюционным языком. Читать их оказалось интересно, но сложно, постоянно путались буквы, которые давно уже не употреблялись в современном Русском языке. Виктор Сергеевич впервые взял в руки эту стопку писем, перетянутых обычным шнурком. Он считал, что это чужая, приватная жизнь, и ни кто не вправе заглядывать в неё, даже спустя столько лет. Но сегодня он решился развязать шнурок, заглянув в далёкое прошлое.
Виктор Сергеевич выпил уже не одну чашку кофе, перечитывая письмо за письмом, он надеялся натолкнуться хотя бы на намёк о той квартире, которую арендовал сперва Сергей Михайлович, а впоследствии и его племянник. Стопка писем таяла на глазах, а упоминаний, или хотя бы намёка на квартиру, не говоря уже про булаву, так и не было. Только лишь в последнем письме, Сергей Михайлович сообщал сестре о приближающейся войне, о том, что его именитого товарища, так он в письмах часто называл гетмана Скоропадского, часто посещают с предложениями сотрудничества, от которых, тот в свою очередь отказывается.
«Посему, милая моя сестрица, я решил покинуть Германию и перебраться в Цюрих, мне кажется, что Швейцария не станет принимать участие в войне ни на одной стороне, а Германия в свою очередь не решится напасть на неё. Не так давно я снял небольшую квартирку на окраине Цюриха, и если его светлость позволит мне, я переберусь туда. Вам тоже не мешало бы выехать из Франции, хотя бы на первое время. Можете приехать ко мне и некоторое время пожить в Цюрихе, Квартирка, правда совсем маленькая, но я думаю, мы поместимся, и тебе, дорогая моя сестричка, должно быть здесь уютно, вместе с твоим замечательным мужем и несравненным сыном. Я же постоянно нахожусь в разъездах, и стеснять Вас не буду. Милая моя Ольюшка, Боже, как хочется вновь вернуться в Россию, в Киев, пройтись по старым, узким улочкам Подола, погулять по парку на Владимирской горке, и думаю, что это, возможно, стоит только дать согласие на многочисленные предложения новой Германской власти, но это просто невозможно. Нет, я не могу прийти в родной домой врагом, а другом меня ни кто там не ждёт».