И концом своего копья, украшенного драгоценными камнями, он пошевелил поверхность моря, тина поднялась наверх и, растянувшись, остановилась на месте. Так образовался первый остров Японии. Вскоре он покрылся растительностью, населился четвероногими и птицами и стал так очарователен, что Иза-На-Ги с подругой сошли с неба и стали жить на острове. Птицы научили их любить, и у них родилась богиня Солнца. Затем божественная чета породила духов ветра, дождя, горных металлов, богиню Луны, «которая смотрит сквозь покров ночи», наконец, людей, потомство которых заселило остров. Тогда творцы Японии вернулись на небо, поручив управление миром своей возлюбленной дочери, богине Солнца.
Все подданные светозарной богини должны были хоть раз в жизни сходить на богомолье к ее храму в Найку, чтобы очистить свою душу. Потому-то этот город был постоянно переполнен богомольцами: одни приходили, другие уходили. Одни являлись верхом или в норимоно, другие, наиболее угодные богине, шли пешком с соломенной циновкой, служившей им постелью, и с деревянной ложкой для черпанья воды из придорожных ручьев.
Храм отличался необыкновенной простотой. Это было маленькое здание с широкой соломенной крышей, один фасад его был открыт. Его окружали вековые кедры, а шагах в двадцати перед храмом стоял священный портик Торие; он состоял из двух высоких столбов, наклоненных немного один к другому и на вершине скрепленных двумя перекладинами, причем концы верхней перекладины поднимались к небу. В храме находилось только круглое зеркало из полированного металла — символ ясновиденья и чистоты.
Напротив этого зеркала на деревянных ступенях храма преклонил колени принц Нагато в то время, когда ему назначила Кизаки. Уже наступила ночь, взошла луна, и ее свет падал на землю сквозь узоры высоких ветвей и листвы. Вокруг храма становилось пустынно: жрецы удалились в роскошные пагоды, которые находились по соседству с простым памятником первых веков, богомольцы разошлись, и только кедры глухо шумели от ветра.
Принц прислушивался. Святость места невольно действовала не него, и ночь казалась ему особенно торжественной. В этом молчании было что-то грозное, кедры бросали угрюмую тень, голубой взор месяца как бы плакал над ним. Отчего сердце его сжималось с непреодолимой тоской? Что он узнает? Почему государыня находилась в Найку, вместо того чтобы быть в своем дворце? Сто раз он задавал себе один и тот же вопрос и не мог на него ответить.
Наконец он почувствовал, что кто-то слегка тронул его за плечо. Он встал, возле него стоял молодой бонза. Последний пошел вперед, не говоря ни слова. Нагато следовал за ним.