Беляев плачет: — Извините, я так взволнован… так взволнован… Послушайте, — меня нужно освободить из крепости! Я вас покорнейше прошу! Я даю вам честное слово… хотите, я подписку дам, что я ни с кем не буду разговаривать по телефону.
Ненавистный народу министр внутренних дел Протопопов, колоритнейшая, какая-то достоевско-гоголевская фигура, сам признает, что в своих показаниях он «пытался увильнуть»… При этом он не задумываясь топит всех, кто подвернется под руку, в том числе и Хабалова. И тоже ссылается на скверное здоровье:
— Я, должно быть, не совсем здоров, у меня невралгия и продолбление черепа. У меня истерия… полная истерия. Я слышу звуки… слышу какие-то голоса…
А князь Голицын, недавний председатель совета министров, желая подольститься к комиссии, говорит о своей последней встрече с этим Протопоповым:
— Я с ним даже не простился…
Хабалов никого не топит, ни от кого не открещивается, не отрекается, ни на кого не сваливает вину, ни о ком не отзывается дурно. Говорит он не очень гладко, без той витиеватой затейливости, с какой изъясняются его соседи по камерам, привыкшие к думской трибуне, к выступлениям в Государственном совете, к всеподданнейшим докладам. Но всему, о чем рассказывает Хабалов, веришь. Именно потому почти все, о чем он говорит, интересно.
Желая опять-таки подладиться к новому начальству, почти все допрашиваемые выражаются так: «бывший царь», «бывший император», «бывшая царица»…
Хабалов во всех случаях именует свергнутого монарха, на верность которому он давал присягу, «государь император» или «его величество».
Это вызывает к нему уважительное и даже почтительное отношение со стороны членов комиссии, которые сами-то говорят «бывший царь» или «бывший носитель верховной власти».
Но — вернемся к допросу.
52. ПРОДОЛЖЕНИЕ ДОПРОСА
«Председатель. Благоволите продолжить ваши объяснения.
Хабалов. Нужно сказать, что каждый вечер у меня собирались все начальники участков военной охраны, докладывали, что происходило в течение дня, и затем принималось решение, что делать на завтра… Так и на этот раз. К десяти часам должны были собраться начальники участков, командиры запасных батальонов для получения распоряжений на завтрашний день.
Председатель. Это было 25 февраля?
Хабалов. Совершенно верно. Как раз через час после получения телеграммы от государя они должны были собраться. Когда все собрались, я прочел им телеграмму…..
Председатель. Вы сейчас нам точно передали текст этой телеграммы?..
Хабалов. Я думаю — точно. Позвольте повторить еще раз: „Повелеваю завтра же прекратить беспорядки в столице, недопустимые во время тяжелой войны с Германией и Австрией. Николай“.