Капитан даже слышал голоса двух мужчин. Один говорил, что надо пришить его, второй ругался и возражал, что и так уже много трупов. Нельзя привлекать нежелательное внимание к этому месту. Надо посоветоваться с хозяином, и пусть тот сам принимает решение.
Седов едва сдерживал стон. Его ноги волочились по траве. Потом мужчины остановились, раздался тихий скрип металлических петель. Чей-то голос сказал, что надо бы смазать их. Алексей попытался открыть глаза, но сделать это было практически невозможно. Боль огнем разливалась по всей его голове даже от движения мышц, поднимающих веки.
Дверь захлопнулась, теперь ноги капитана волочились по бетону. Потом его потащили влево, снова открылась какая-то дверь. Его бросили прямо на бетонный пол, но Алексей чудом упал лицом на руки. Его протащили по полу пару метров. Потом он почувствовал, что на его запястьях застегнулись наручники.
Шаги удалились, захлопнулась дверь. Наступила относительная тишина. Если не считать нестерпимой, громко орущей, пульсирующей боли в затылке и шума в голове.
Седов не сразу понял, что этот гул был реальным. Он раздавался не в его затылке, а где-то за стенами. Ему очень хотелось пить, плеснуть холодной воды на голову, зарыться лицом в снег, в лед. Алексей наконец-то разлепил глаза и различил слабенький свет. Тот падал откуда-то сверху, и капитан увидел свои руки. Они были в браслетах, а между ними проходила какая-то труба сантиметров тридцати в диаметре.
Сознание постепенно начало возвращаться к Седову. Вместе с ним ожили и воспоминания о том, что произошло с ним.
«Они подкрались в темноте, когда я отвлекся на машину, — понял Алексей, подползая к трубе, чтобы лечь поудобнее. — Гудел ветер, и я не услышал шагов. А эти мужики меня заметили. Может, у них там приборы ночного видения? Теперь это не имеет значения. Важно, что эти люди говорили, и то, что они так агрессивно и решительно напали на меня. — Седов вспомнил, что один голос предлагал убить его, а второй возражал. — Как он сказал? И так уже вокруг много трупов? Этот тип велел дожидаться старшего… главного. Нет, хозяина. Так он сказал».
Алексей стал осматриваться по сторонам, насколько это позволяла его поза и скованные руки.
«Стены железные из рифленых листов. Не очень все новое, пахнет ржавчиной. Пол бетонный, растрескавшийся и захламленный. Труба — это опора, которая что-то держит под потолком. А потолки-то высокие! — Алексей, превозмогая боль, посмотрел вверх и тут же со стоном уронил голову на руки. — Да, под коньком идет ряд грязных окон, через которые и пробивается свет. Забраться туда по этой трубе? Выбить стекло? А потом? Высота ангара — метров двенадцать, если не больше. Грохнешься и костей не соберешь».