— Я не смогу. Я не в форме.
Голос его и впрямь звучал весьма странно, не так, как обычно.
— Дело твое, — сухо сказал Гуров. — Сейчас я вызову сюда нашу охрану.
Николай Рябинин и Виктор уже шли к комнате, Гуров натолкнулся на них в коридоре.
— Отказывается, значит, петь? — мрачно спросил Рябинин.
— Да оно и к лучшему. — Виктор махнул рукой. — Все равно концерт сорван.
Так оно и было. Не помогли и усилия конферансье, пытавшегося экспромтом, на ходу развлечь публику какими-то байками. Зал опустел более чем наполовину. Аппаратура по-прежнему не работала, и техники продолжали ковыряться в ней.
Гуров поразмыслил, достал телефон, набрал номер Анатолия Петровича Носкова и вкратце пересказал ему ситуацию.
— Немедленно возвращайтесь! — вынес вердикт Носков. — Лев Иванович, слышите?
Напрасно Гуров пытался его уверить, что данный эпизод, скорее всего, случаен и не имеет никакого отношения к покушению на Эдика. Носков был непреклонен. Что ж, его отцовские чувства можно было понять. Сыщик со вздохом пообещал, что передаст его слова сыну, и вновь направился в репетиционную.
Диана немного успокоилась. Эдик явно испытывал чувство вины за срыв концерта. Желая немного реабилитироваться, он решился на мужественный поступок. Парень вышел на сцену, принес зрителям извинения за испорченный концерт, обещал в ближайшее время вновь приехать в Саратов и выступить совершенно бесплатно.
Публика приняла его извинения не слишком оптимистично. Обещания Эдика были выслушаны без энтузиазма, но и без скандальных реплик. Парень виновато улыбнулся и торопливо ушел со сцены.
— На вокзал! — сердито бросил он охранникам.
Не дожидаясь, когда схлынет поток зрителей, гастролеры покинули здание саратовского цирка и поехали на железнодорожный вокзал. Гуров держал в голове мысль о том, что произошедший инцидент мог быть просто разыгранной сценой, которая должна была явиться увертюрой к основному действию. Он смотрел, что называется, в оба и дал такие же указания охране. Полковник не исключал, что парней просто наняли, дабы сбить бдительность охраны. Такое нужно только одному человеку, тому самому, который хочет убить Эдика.
На дорогу до вокзала ушло минут семь. Они быстро приобрели билеты и пошли к вагону. Возвращаться было решено поездом. Самолет в Москву отправлялся только утром, а сейчас как раз уходил семнадцатый скорый.
В купе, которое заняли Лев Иванович и Эдик, висело тягостное молчание. Носков-младший явно маялся и несколько раз стучал в купе Дианы, но девушка не открывала, говорила, что устала, и просила оставить ее в покое. Из-за тонкой стены периодически доносились всхлипывания. Гуров помалкивал, лишь иногда предлагал Эдику успокоиться и лечь спать, однако Носков-младший все никак не мог уняться. Он явно не находил себе места.