Вскоре церемония закончилась. Все направились к выходу.
Гуров подошел к Лейбману и спросил:
— Вы останетесь в России, Лев Хаимович? Или в Германию поедете?
— Пока не решил, — сказал продюсер. — А что, я вам нужен?
— Нет-нет, можете спокойно делать свои дела, — сказал Гуров.
— Дел у меня сейчас как раз никаких не осталось, — с грустью констатировал Лейбман. — А хуже безделья ничего нет. От любой тоски спасает работа. Так что, наверное, придется ее искать. Никогда бы не подумал, что стану безработным, — пошутил он и пошел к своей машине.
Гуров предложил Виктории Павловне занять место в его машине, но она отказалась, сказав, что ее любезно согласился доставить домой Лев Хаимович.
— Домой, — с удивлением повторила женщина. — Теперь это не мой дом. Наверное, скоро мне придется съехать оттуда. Одна я остаюсь. Сережу посадят, Эдика отец за границу отправляет, Анны нет. Поселюсь в своей старой квартирке и заведу кошку.
— Что, отъезд Эдика — решенный вопрос? — спросил Гуров.
— Да, Анатолий так решил, а Эдик не стал с ним спорить. Может, оно и к лучшему. Ему забыться надо, отвлечься. Так что с завтрашнего дня я остаюсь одна. У Эдика самолет в пять часов.
— Вы пойдете провожать?
— Конечно, а как же иначе? Не только я, многие. Лев Хаимович тоже. — Она помолчала и спросила: — О Сереже ничего нового не скажете?
— Пока нет, — уклончиво ответил Гуров. — Возможно, завтра.
Носковы сами подошли к полковнику. Рядом с ними шагал охранник Николай Рябинин.
— Все-таки пришел! — Гуров посмотрел на Эдика.
— Да, — разлепил тот губы. — Это же мама.
— Мы приняли меры безопасности, — негромко сказал Носков-отец. — Бронежилет, охрана…
— Ну, молодцы. Значит, завтра уезжаешь? — спросил Гуров Эдика.
— Да, завтра, — ответил тот.
— Быстро!
— Я это решил, как только случилось несчастье, — сказал за него отец. — Похороны прошли, в последний путь проводили, теперь нужно о себе подумать.
Гуров усмехнулся, видя, как торопится Анатолий Петрович избавить своего сына от дурного влияния Дианы Милютиной, но не решился при нем задать вопрос Эдику насчет нее.
— Мне, возможно, нужно будет кое-что уточнить у тебя еще раз, — обратился он к Эдику. — По поводу того вечера, когда погибла твоя мама.
— Спрашивайте, — сказал тот.
— Сейчас спешу. Лучше завтра. У тебя во сколько самолет?
— Вечером, в семнадцать тридцать, кажется.
— Вот и отлично. Может, конечно, наша встреча и не понадобится, если все раньше решится. Словом, я позвоню.
Гуров попрощался с Носковыми и пошел к своей машине. Отец и сын сели в «Лексус» Носкова-старшего.
Отъехав от кладбища, Гуров снова набрал Крячко.