Пока длился диалог между Викторий и Сергеем, Гуров набрал номер оперативника, отличавшегося тем, что он был напрочь лишен каких бы то ни было этических порывов. Ему был присущ здоровый цинизм. Именно этому ценному кадру полковник поручил заняться Жанной Саакян, дабы пресечь ее возможные попытки шантажа. Самому Льву Ивановичу возиться с ушлой журналисткой было некогда. У него имелись дела поважнее.
— Скажи, что ее беседа с Рудаковой зафиксирована, напугай уголовным преследованием, — сдерживая злость, говорил полковник. — Вообще пригрози прикрыть газетенку, скажи, что у МВД на них зуб. Настращай так, чтобы она до конца дней зареклась сплетни публиковать!
— Будет сделано, Лев Иваныч! — В голосе оперативника слышалось удовлетворение.
Этот человек тоже очень не любил шантажистов.
— Пригрожу так, что дамочка начнет писать милые рассказики для детских журналов.
Скинув с плеч одну проблему, далеко не самую важную, Гуров стал дожидаться результата беседы между матерью и сыном Рудаковыми.
Сергей Рудаков чувствовал себя просто ужасно. Ему казалось, что сегодня наступает последний день его жизни. Впрочем, теперь он умирал часто, всегда, когда начиналась ломка. Денег у него не было совершенно, и раздобыть их парень не мог. Поэтому оставался единственный вариант — мать. Она должна была помочь. Если даже у нее нет денег, их можно попросить у этой своей богатенькой подружки.
Мать, разумеется, сказала, что денег у нее нет, но по ее взгляду Сергей понял, что она попытается их раздобыть. Это сразу подбодрило его. Мать усадила сына в темном коридорчике, строго-настрого наказала никуда не выходить отсюда и обещала, что скоро вернется.
Сергей сел и закатил глаза. Ему было очень плохо, тело начинало трястись, но мысль о том, что скоро он примет вожделенную дозу, согревала и придавала сил. Если, идя сюда, он не думал больше ни о чем, кроме как о дозе, то сейчас способность соображать стала в нем просыпаться. Сергей осознал, что находится в доме очень богатых людей и никто не знает о его присутствии здесь.
«А добра-то дорогого тут должно быть немало», — подумалось ему.
Он осторожно высунул голову в проход. Там никого не было. На кухне продолжались какие-то приготовления, но она располагалась за поворотом, за дверью. Из банкетного зала доносились музыка и смех. Мысль о том, что здесь можно разжиться и потом несколько дней не ломать голову над тем, где достать денег на дозу, усмиряла страх, лишала парня чувства опасности.
Сергей вышел в коридор и зашагал по нему. По обеим сторонам в стенах располагались небольшие ниши. В каждой из них стояли великолепные вазы в форме изящных женских фигурок в шляпках.