Марта тронула санитарку за локоть:
— Что здесь было?
— Псих какой-то на Евлашкину с ножом бросился, — зашептала она, с опаской покосившись на двери. — Одиннадцать раз ударил.
— Почему у нас не оставили, не знаешь?
— Очень тяжелая, — санитарка оттопырила нижнюю губу и сдула со лба челку. — Там нейрохирурги нужны…
— Значит, в Склиф повезли, — догадалась она и решительно шагнула через порог:
— Здравствуйте!
— Доброе утро, — полицейский посмотрел на Марту удивленным взглядом и тут же поправился: — Хотя добрым его не назовешь.
— Что с Антониной Алексеевной?
— Почему вы так взволнованны? — насторожился капитан.
— Вы меня спрашиваете? — изумилась Марта. — Мы вообще-то вместе работаем. И вообще, на ее месте мог оказаться кто угодно.
— Марта Владимировна, — нахмурился Рогозин. — Давайте для начала успокоимся?
— Давайте, — согласилась она.
— Ну, вот и хорошо, — вздохнул он. — А теперь идите к себе.
Марта поняла, что со стороны ее поведение выглядит действительно глупо. С какой стати ее должны сейчас информировать о случившемся?
— Извините. — Она развернулась к выходу, однако тут же вновь повернулась к полицейскому: — Скажите, а того, кто это сделал, поймали?
— К сожалению, нет, — капитан осуждающе посмотрел на начальника поликлиники. Тот тут же вскочил:
— А я здесь при чем? У нас собственной охраны нет, мы заключили договор…
— Вас никто не винит, — устало махнул рукой полицейский. — Понятно, что даже пропускной режим в таких, как это, учреждениях — абсурд. Но то, что преступник не попал ни в одну камеру видеонаблюдения, это уже нонсенс…
— Две давно не работают, — стал оправдываться Рогозин. — У нас бюджетная организация…
— Ладно, — полицейский ударил ладонью по папке и встал. — Остается ждать, когда ваша коллега придет в себя. Возможно, она даже знакома с этим пациентом. Ведь он пришел именно к ней и раньше времени.
«Значит, жива!» — обрадовалась Марта и стала тихонько пятиться к выходу.
* * *
Направляясь в гостиницу, Привезенцев испытывал чувства, которые, наверное, могут сравниться лишь с переживаниями приговоренного к смерти человека. Точно такое же гнетущее состояние он пережил после злополучной охоты на солонцах. Тогда Привезенцев был уверен, что жизнь кончена и рано или поздно за ним придут суровые дядьки. Он неделю практически не спал и вздрагивал от каждого шороха, а по прилете в Москву еще год в каждом человеке, случайно задерживающем на нем взгляд, видел переодетого полицейского. Но неприятнее всего были сны, в которых его преследовал убитый браконьер. Постепенно ему как бы наскучило заявляться каждый раз, и он стал приходить все реже и реже, пока такие визиты совсем не сошли на нет. Однако совсем он тоже не давал расслабиться. Причем Привезенцев заметил, что теперь убиенный является перед какими-то неприятными событиями. Он будто бы смирился со своей участью и теперь по-товарищески стал предупреждать о грядущем. Вчера Шестакова освежила своим увядающим телом воспоминания, и Привезенцев теперь заново переживал тот кошмар.