Немолодая темноглазая женщина с медленной, как болото, речью. Шланг. Девочка, с плачем убегающая по садовой дорожке…
Ирене сделалось противно; она подняла голову, ища взгляд Семироля, молча испрашивая у него разрешения прервать неприятный просмотр…
— …Госпожа Крок, вы помните дом у дороги, Большое Шоссе сто сорок семь?
Прошла целая секунда, прежде чем Ирена вздрогнула.
Номер ЕЕ дома…
Женщина недоуменно молчала.
— Это был период, когда вы встретили третьего, того, кого вы называли «червячком»…
Женщина забегала глазами. Стиснула пальцы.
— Вспоминайте — дом у дороги… Там собака и машина в гараже… Вы пользовались машиной. Вы прикормили собаку…
Женщина улыбнулась. Стянула с головы серый вязанный берет, высвобождая очень длинные, с проседью волосы:
— Там и, это, и вправду никто не жил… собаку я прикормила… могла бы отравить, но это жалко…
— Вы вспомнили?
— Да-а…
— Сколько времени вы там прожили? В отсутствие хозяйки?
— Летом неделю… И в октябре… Неделю…
— Муж по-прежнему думал, что вы в командировке?
— Да-а…
— Что вы жгли в камине?
Женщина молчала. Ее лиловый свитер был весь покрыт катышками свалявшейся шерсти; свитер когда-то был теплым и элегантным, Ирена вдруг подалась вперед, разглядывая стилизованный виноградный лист на тощем дамочкином плече…
Когда-то, может, полгода назад, а может, в другой реальности, свитер принадлежал Ирене. Виноградные усики складывались в ее инициалы, то была работа на заказ, институтские дамы отмечали обновку и щелкали языками…
Бедный свитер.
«Тетя Ирена, а разве это были не вы?..»
Тогда, в доме, у нее не было времени — да и надобности — перетряхивать шкафы в поисках пропавших вещей…
— Его вещи жгла, — неохотно проговорила женщина. — Сперва взяла — хотелось… А потом… ненужные тряпки.
Надо подумать. Надо лечь на кровать, укрыться одеялом, и пусть все они катятся в тартарары…
— Ян!! Выключите…
Подергивался на земле черный резиновый шланг.
Синее мельтешение экрана. Темнота…
— Извините, Ирена. Но вы сами…
Она проглотила горькую слюну:
— Что это?!
— Оперативная съемка… Неофициальное, приватное расследование. У меня есть такие возможности.
— Ее… это ОНА? Она под судом?
— Ирена. Обратите внимание на дату… Прошел почти месяц.
— Суд закончился?!
— Суда не было.
Ирена молчала. Мучила свои пальцы.
— Ирена… Она больше никого не убьет. Вам этого мало?
— Почему… меня… судили? А ее нет?!
Семироль снова прошелся по комнате. Перемотал кассету, вытащил ее из магнитофона, аккуратно водворил на место.
— Потому что уже спустя час после съемки эта женщина… — Ирене показалось, что Семироль замялся, — покончила с собой.