— Эти вольности нам как кость поперек горла, — сказал князь церкви раздраженно. — Добро бы еще Иудейский или Армянский, эти хоть тихой сапой добились за сотни лет, но Славянский квартал образовался чересчур быстро… и так же чересчур быстро получил право некой неприкосновенности в своих стенах!
Игнатий низко и опасливо кланялся, впервые с ним разговаривали о столь важных делах. И хотя понимал, что князю нужен кто-то, кто выслушает и возразит, чтобы можно было заранее подготовиться к разговору с божественным базилевсом, но пугала сама мысль, что надо возражать владыке.
— Налоги платят, — сказал он робко, — законам нашим подчиняются. Император не позволит резать курицу с золотыми яйцами, что приносит в его казну такие доходы.
— Да не резать, — возразил князь церкви. — Просто малость укоротить крылья! Курица должна бродить по двору да дерьмо клевать, а наш двуглавый орел парить в небесах, царствовать! А сейчас эта славянская курица сама превращается в орла. А двум орлам в одном небе тесно! Турнир — это хоть и уступка варварству, но все же бескровный… почти бескровный способ показать, кто сильнее. Да увидят все, что сильнейшие правители, сильнейшие богатыри, знатнейшие мудрецы — все живут в Царьграде. Особенно богатыри. Варварские князьки лучше всего понимают язык силы. Мудрецов еще нужно понять, а силу узрит всякий…
Игнатий сказал осторожно:
— Не узрят ли в этом возврат к язычеству? Это у них на аренах цирка люди на потеху зрителям убивали друг друга… совсем насмерть, до самой смерти.
— Не узрят, — сказал владыка раздраженно. — Слишком те времена далеко. Вера Христа утвердилась навечно! Теперь все можно обратить на пользу нашей вере. Знал бы как, то и гладиаторские бои возродили бы!.. А что? Да только не присобачить те побоища во славу Христа… А вот турнир можно. Надо только подобрать подходящего святого, в чей день и под чьим бы именем устроить… Гм… Все подвижники, мученики, аскеты, отшельники… Разве что святой Юрий, он же Георгий…
Игнатий удивился:
— Святой Георгий? Но он никогда не обнажал меч, не дрался, ни одной победы не одержал…
Князь церкви грозно сдвинул брови:
— Ну и что? Он был римским офицером, которого казнили за веру в Христа. Единственный святой, которого хоть и с трудом, но начали принимать в варварских народах. Даже присобачили ему какие-то подвиги… Конечно, мы поддерживаем эти легенды, создаем новые… ложь во славу приобщения варварских народов к истинной вере… Да, так и сделаем. Я предложу префекту устроить в день святого Георгия турнир, на который приглашаются сильнейшие бойцы нашего величайшего из городов! Победитель получит хрустальный кубок из рук императора и столько золота, сколько весит сам!