— Я беса брать не пойду, — задумчиво покачал головой Анхиз. — У меня все Пауки в разгоне. Предупреждать надо. Заранее… Из ветеранов человек пять-шесть, три метателя, и эти…
Он махнул рукой в сторону скорчившегося рядового. Махнул пренебрежительно, но с некоторой симпатией.
— И этих, рекрутов необученных, дюжина… Их учить да учить, а обкатанный бес две трети угробит, пока свяжем. Право Правом, а зря людей губить не дам. Ни сырых, ни прочих.
— Брось труситься, — жестко сказал бродяга, облизывая пересохшие губы. Язык у него был длинный и узкий. — Женщину брать будешь. Дочь Архонта, жрицу Леду. Из охраны — кормилица да чернокожий у задних ворот. Но ветеранов возьми. Мало ли…
— А беса там не окажется? — с сомнением в голосе поинтересовался Анхиз. — Случайно… Иначе чего ты ко мне пришел, а не к Блюстителям? По старой памяти? Прошлый Пустотник присоветовал?
— Беса не окажется. Но может оказаться. Улавливаешь разницу? И к тому же… Хочу, чтоб присмотрелся ты… До завтра — нет, до послезавтра — у тебя все сползутся? Подумай…
— Кто? — центурион поправил сползший ремень поножей на левой голени. — Имя? Округ?
— Марцелл из Западного. С разрешения Совета. Бумаги пришлют с нарочным.
— Это который?… — начал было центурион, но замолчал, видимо, что-то припоминая и прикидывая. — Соберутся, — наконец сказал он. — Тут многих собирать придется. Но — возьмем. Что еще?
— Все, — сказал бродяга. — До вечера все.
…Центурион застыл в воротах и долго глядел вслед ушедшему. Осмелевший Анк Пилум подковылял к нему и встал за спиной.
— Разрешите обратиться?
— Валяй, — буркнул нахмуренный Анхиз.
— Кто это был?
— Это? Деревня ты… Это Даймон. Новый окружной Пустотник. Они к нам частенько захаживают. По делу…
— А-а-а… — испуганно закивал рядовой, остолбенело косясь на собственную забинтованную ногу. — Демон… Ясно…
— Да? — равнодушно спросил Анхиз. — Вы их так называете?…
2
Рыба утку спросила: «Вернется ль вода,
Что вчера утекла? Если да — то когда?»
Утка ей отвечала: «Когда нас поджарят,
Разрешит все вопросы сковорода».
Гиясаддин Абу-л-Фатх Хайям ан-Нишапури
3
Я опоздал. Целый день мне было не по себе, я никак не мог дождаться уговоренного часа, и не дождался, ноги сами принесли меня к знакомому забору, знакомой калитке — и все же я опоздал.
Позднее я часто размышлял над тем, что могло бы случиться, приди я вовремя. Возможно, Пауки изловчились бы уволочь спеленутого Марцелла куда положено. Возможно, я сумел бы пробиться и ушел бы в бега, так и не столкнувшись с Пустотником Даймоном лицом к лицу. Или мы встретились бы с ним посреди улочки, где пыль к тому времени успела бы скататься в кровавые шарики, — и то, что произошло потом, на арене, состоялось бы сразу, а конец мог бы оказаться совсем иным…