— Не учи ученого, — буркнул я, чтобы он не слишком-то задавался уже с первых минут.
Я шибко подозревал, что поводов для бахвальства у Гордея со времени нашей последней встречи накопилось ровно вагон и маленькая тележка. И, в конце концов, отныне я ему уже разок обязан жизнью. Неплохо бы при случае вернуть должок.
— А знаешь, чем геликоптер отличается от винтокрыла? — продолжал наседать на меня жизнерадостный очкарик.
— Ученого не учи, ладно?! — рявкнул я уже гораздо грубее.
Замечательная все-таки эта словесная формула, ребята. Двумя словами ты всегда можешь отвертеться от любого каверзного вопроса. Особенно когда толком и не понимаешь, о чем тебя спрашивают. Геликоптер ему подавай, лишенцу!
— А вот и первый хабар, — кивнул Гордей. — Нравится?
Я посмотрел на место умершей «карусели».
В центре ее концентрических кругов образовалось и тускло поблескивало крапинками соли или кварца застывшее кристаллическое месиво, больше всего похожее на расплавленную красную стеклянистую пластмассу в форме коралла или обрубка ветвей. Размером оно было с половину моей ладони и в былые времена вызвало бы у меня прилив интереса.
Но «кровь камня», а это была именно она, очень дешевый артефакт. И чтобы реализовать ее в количестве, достаточном для расплаты со Стерхом, нужно нагрузить такой «крови» по меньшей мере багажник легкового авто класса «универсал», причем под завязку.
Кроме того, чертова «кровь» неудержимо тянет к себе хищников Зоны самых разных пород и обличий. Что неудивительно: многие из моих знакомых верят, что «кровь камня» на самом деле — реальная кровь и останки сталкеров, что навернулись когда-то на этой «карусели». И что «карусель» со временем их выплевывает, проводя своеобразные очистительные процедуры… Впрочем, ну ее, эту «кровь». Оставим ее богатым туристам, падким до «настоящего».
— Долгонько ты шагал, — заметил Гордей. — Я уже и местечко облюбовал для шахты, и оборудование распаковал. Да и подельников Слона, между прочим, нашел. А ты все тащишься и по «каруселям»…
— Ты нашел точку? Где?
— Да вот же она.
В самом деле, место, где кипела зыбь, трудно спутать с любым другим аномальным участком, даже если почва кругом болотистая. В десятке шагов от меня грунт вспучился застывшими волнами, точно ледяными торосами, только состоящими из песка, серой глины и черного торфа.
И как красноречивое свидетельство того, что природа никогда не скучает, по периметру кипения зыби уже показались бурые ростки лопуха — надгробного памятника Зоны.
Я на миг представил, что там внизу, на дне песчаной могилы, покоится тело Слона, и мне стало не по себе. Не люблю трупы, признаться. Вдруг вся эта затея с картой показалась мне опасной авантюрой, которая всех нас погубит.