— Это так. Он делится со мной самым сокровенным, — задумчиво поглаживал подбородок Михал. Ему идея Богуслава уже начинала нравиться. Михал не совсем разделял мнение, что у Княжества должен быть свой король. Этим, как ему казалось, окончательно разрушалась бы Речь Посполи-тая. Михал не хотел развода с Польшей. Кризис 1654 года, когда Литва осталась наедине со своей проблемой, он объяснял политическим кризисом не только Литвы, но и Польши, тоже ставшей легкой жертвой. Польша в те дни не могла помочь ни себе, ни Литве. Сейчас же все возвращалось с головы на ноги. И уж если королем Речи Посполитой будет, к примеру, Собесский, то Михал в том видел лишь благо для всей Республики, как и отпадающую необходимость отделяться от Польши. Вероятно, если будет королем Собесский, то не понадобится и выбирать своего короля Литве, ибо Собесский будет «свой», dobry król (добрый король — польск.) и для поляков, и для всех русских граждан ВКЛ.
— Если мы сможем заставить всю литвинскую шляхту проголосовать за Яна Собесского, — сказал Михал вслух, — что, уверен, будет очень легко сделать, то у нас на троне будет стопроцентно свой человек. И возможно, даже двукоролевие не понадобится, ибо мы, Радзивиллы, через меня и Катажину сможем ad negotia Reipublicae admissus (быть допущенными до дел Речи Посполитой — лат.), — на манер Богуслава вставил латынь Михал, лукаво взглянув на кузена.
— Это только если Ян нас будет хорошо слушаться, — задумчиво кивнул Богуслав, — но… власть людей иных меняет до неузнаваемости, милый мой Михал. Я все же за то, чтобы использовать твоего родственника именно как ступень к отделению от Польши.
— Уф! — Михал с досадой вздохнул. Богуслав-таки не разделял его мнения по сохранению Речи Посполитой.
— Добре, согласен, — неожиданно произнес Несвижский князь, — но мы сейчас говорим так, будто выборы уже на следующей неделе. Все это слишком преждевременные разговоры, Богуслав, — Михал продолжал задумчиво поглаживать подбородок, — победим царя, тогда и поговорим, братко. Расскажи лучше про ваши дела с Аннусей. Глебовичи отстали со своими грязными претензиями на ее наследство?
— Претендуют, мрази, на Биржи! А для меня он как для тебя Несвиж! Мой официальный титул, если ты еще не забыл, даже не «Слуцкий князь», как меня все именуют, а «князь на Биржах и Дубинках».
— Глебовичи не имеют никакого права на Биржи. Борись. Я же, со своей стороны, сделал все, чтобы ты здесь вот так запросто ходил и выступал на сейме.
— Дзякуй тебе, Михал… Кстати, а где именно находится сейчас наш упомянутый всуе друг Кмитич?