Однако, к удивлению уже приготовившегося к долгим ожиданиям Никиты, одевание заняло всего пятнадцать минут. Он даже не поверил своим глазам, когда облаченная в просторный брючный костюм девушка появилась на пороге кухни, но потом вспомнил, что имеет дело не с утонченной барышней из тех, что ему усиленно сватали все родственники разом, а с суровой дочерью простой советской семьи, и успокоился.
— Я готова. Ой…
— Что?
— Сапоги.
Ее любимые, тонкой замши с красивыми серебристыми финтифлюшками, изящные сапожки, представляли собой кучу мокрой грязи и тряпок.
— Да, они умерли. Какой у тебя размер?
— Тридцать девятый…
— Мда… погоди! На работе же у тебя какая-то обувь есть? Туфли, вроде?
— А до работы я как доберусь?
— Машину подгоню к подъезду. Доковыляешь как-нибудь в тапках. И там до входа тоже.
— О! Не хочется этого говорить, но ты — гений!
— Пошли, раз уж ты готова. Завтракать все равно нечем.
— У меня на работе печеньки остались. Я с тобой поделюсь.
— Спасибо. Тронут. Выходи уже! Не хватало еще опоздать!
Конечно, обычно по утрам на выезде из Москвы особых пробок не бывало, но все же, стоило поторопиться.
Лаборатория бурлила, едва не взрываясь от кипучей энергии Линды. Сосредоточенный донельзя этнический латыш влип в монитор, боясь прерваться хотя бы на миг. Хмурый, словно лондонское небо, Кирилл рылся в своей картотеке монстров время от времени угукая, словно сердитый филин, вытягивал из ящика чем-то приглянувшуюся ему папку и подавая ее сидящей на столе начальнице. Та прекращала отстукивать набат ногтями по оргстеклу, принимала очередной отчет, бегло пролистывала, и недовольно откладывала в сторону, продолжая нервировать сотрудников. Сей процесс она искренне считала стимулированием труда.
— О! Заходите, не стесняйтесь. Нориэль! Отлично выглядишь! Особенно хороши тапки с помпонами.
— Не смешно! Если бы не Никита, я бы вообще на улице осталась в грязи и холоде. Кирилл, мог бы и не бросать нас посреди Москвы, а подвезти до офиса хотя бы!
В ответ на обоснованные, в общем-то, обвинения, сумрачный медик только буркнул что-то неразборчивое, но, определенно, не смущенное. Куда именно он ее послал, Нориэль решила не уточнять.
Ей, как самой младшей из сотрудников этого безумного института, к тому же не имеющей научных степеней, вообще сложно было критиковать действия сослуживцев, но и придерживать в узде свой яркий темперамент тоже было непросто. Особенно, когда дело касалось личных отношений, а не производственных нужд.
— А что это у нас случилось с утра пораньше? — Никита, как более адекватный и наблюдательный член команды поспешил отметить витающую в воздухе нервозность, — с чего такая паника?