Коц готов к бою и совсем спокоен. Смотрел старые фотографии. Все может быть...
Заревели колокола громкого боя. - Тревога?
- Смотри, Коц! - взволнованный голос корабля. На экране рубки гаснущая вспышка аннигиляции. - Нас обошли с фланга, и только один из них напоролся на мину. Девятнадцать прошли минные поля! Сейчас ни один из наших не может вступить в бой. Никто, ни один корабль не готов! - Пристегнись, мы атакуем! - Или?
Коц даже удивился - разве мог его товарищ после стольких лет сомневаться в нем?
- Да, мы атакуем, вперед "Язон"!
Для сомнений времени не осталось, тревожно и в унисон забились оба его сердца, мозг переполнился кровью. Какими-то фрагментарными картинками его жизнь пронеслась перед ним, вся без остатка она была лишь преддверием этого мига.
Коц обвил щупальцами штурвал, соединив их в замок, последняя песня нерея, заполнив каждую клетку тела набатом звучала в нем. Сколько лет он ждал!? Страха не было.
Работающие на предельных режимах реакторы сотрясали корабль. Тормозные платформы больше не понадобятся, и Коц без сожаления отстрелил их.
Его вдавило в кресло, вселенная и корабли его кровных врагов понеслись навстречу.
- Благодарю тебя, корабль, за все. Прощай, Язон.
- И я благодарен судьбе за нашу встречу, прощай, Нерей.
Вот он, последний полет, вот и она - точка невозврата.
Дредноут патрульного флота зеру "Финч" украдкой скользнул в статус-поле головоногих. Собственно, это и не их, а спорное с мирами людей пространство.
А точнее, совсем не спорное, просто никто не знал чьё оно. Но чтобы ненароком не спровоцировать конфликт, кораблям зеру входить в этот сектор запретили.
До сих пор, ни у людей, ни у спрутов не доходили конечности, чтобы провести четкие границы и определится с принадлежностью этих, никому не нужных миров.
У одних руки, у других их грациозные щупальца.
Ни с той, ни с другой стороны никто не знал, сколько их там, и какие они, чужие.
Неизвестность страшила и дисциплинировала, потому многие годы условную границу даже ненароком никто не нарушал. До настоящего момента. Хотя, кто-то же установил памятник?
Ему пришлось это сделать. Финчу пришлось пересечь условную черту. Любая, самая строгая комиссия, имея записи показаний приборов корабля, без всяких бюрократических проволочек оправдает его. Хотя? - Все это, в действительности (он то, знал), лишь отговорка для штабной комиссии.
Дредноут не впечатлял размерами. Двадцатиметровая тарелка с абсолютно плоской, матовой, немного наклоненной вперед верхней поверхностью, сзади как у стрекозы, двенадцатиметровый, сужающийся к концу хвост.