Дерзкий новичок молотил кулаками, зажмурившись, куда попало, брызжа кровью из тотчас расквашенного носа, безмолвно, неумело и отчаянно. Не видел собравшейся вокруг гурьбы, не слышал улюлюканья и подначек. К чести мальчишек, надо сказать: бились драчуны один на один, никто к стычке не примкнул. С азартом ожидая развязки и споря, кто возьмет верх, зрители сомкнулись плотнее, чтобы не привлечь к развлечению взоры двора.
Враг был старше, силы казались неравными, но Принцу помогали ярость и память. Он молотил крысу, увеличенную за сомкнутыми веками до размеров Твари. Принц снова превратился в маленького детдомовца, за которым охотилась Тварь! От невозможности отступить или сдаться он сражался с поганой крысой не на жизнь, а на смерть. Он мстил ей за утраченного друга, за жуткие мысли о гиблой трясине, за свой страх и боязнь оставить Русалочку одну в детдоме… и за всю несправедливость на свете.
Никто не победил. Бой прекратил дворник дядя Иннокентий. Очень ответственный дворник, живущий здесь же, охранник и самодержец в пределах двора и прилегающих земель.
Дома Принцу не удалось незамеченным проскочить в ванную, Мама увидела окровавленный свитер.
– Что это… ты с кем-то подрался?!
В прихожую вышел Эдуард Анатольевич и насмешливо присвистнул:
– Фью-ю! Маменькин Принц становится мужчиной!
Они встали в коридоре у двери ванной комнаты.
– Мужчинами становятся в драках, – Мама то ли спросила, то ли констатировала факт, глядя, как Принц споласкивает лицо под краном.
– Так и становятся, – подтвердил Эдуард Анатольевич. – Качество жизни мужчины определяется его способностью держать удар.
– И наносить его, – снова бесцветно сказала она.
– Не начинай, – поморщился он. – А кто, кстати, ударил первым?
Принц глухо объяснил из-под полотенца, как все случилось.
– Ты должен быть выше глупых ссор и драк, – хмыкнула Мама.
Эдуард Анатольевич вдруг взлохматил обеими руками голову и закричал:
– Марина, где ты живешь? В каком времени живешь?! Оглянись! Время наступило другое – смута, инфляция, бюрократия, взятки! Все прогнило, без кулаков не пробьешься! Нам еще учиться, учиться и учиться цивилизованному капитализму! У нас теперь жизнь по понятиям! У нас брудершафт вместо дружбы, базар вместо беседы, разборки без реверансов, а ты будто в Институт благородных девиц парня готовишь! Ты хочешь, чтобы его растоптали и прошли мимо?
– Лучше, чтобы он топтал и проходил.
Принц все не мог уловить ни вопросов, ни восклицаний в словах Мамы, и выражение ее лица было непроницаемым. А лицо Эдуарда Анатольевича сделалось усталым.