— Ё-моё! — воскликнула я, до боли в суставах вцепившись в торпеду. Через мгновение двигатель нашей «Тойоты» взревел, как раненый зверь, и всё-таки вытянул — выровнял корпус машины в нужном направлении.
На мокрой дороге, покрытой чудовищной кашей из гравия, глины и снега, нас бросало из стороны в сторону, как хрупкую корабельную шлюпку при десятибалльном шторме. «Тойота» то ныряла в огромные лужи так, что грязная вода заливала капот, то выскакивала на поверхность, и мокрая глина веером заливала лобовое стекло, а гравий барабанной дробью стучал по днищу кузова. Впереди не было видно ни зги, дальний свет мощных галогеновых фар вырывал из темноты максимум метров пять дороги. Внезапно, когда после очередной ямы нас подбросило вверх, я, совершенно ошалев от всего увиденного, заорала:
— Обрыв!!! — и вцепилась в сидение обеими руками, но Юрий Александрович, как видно, ожидал чего-то подобного и резко затормозил. Машину развернуло боком по направлению движения, и она, проскользив по инерции несколько метров вперёд, остановилась, зарывшись в глину по самое брюхо.
— Быстро наружу! — услышала я резкую команду и, открыв дверь, буквально вывалилась в грязь.
Поскальзываясь на каждом шагу, мы добрались до обрыва и глянули вниз. Где-то совсем близко, пробиваясь сквозь мглу, тускло светили габариты упавшей «Волги». Недолго думая, я на пятой точке стремительно съехала вниз.
Автомобиль похитителей лежал на крыше, всё ещё беспомощно вращая колёсами. Двери были закрыты. Вокруг стояла гробовая тишина.
— Открывай заднюю дверь, — сказал хриплым голосом спустившийся сверху Лисун и, вытерев о брюки испачканные руки, достал пистолет. Но мои пальцы только скользили по заляпанной глиной дверце. Тогда Лисун замахнулся и рукояткой пистолета разбил стекло. Из салона изуродованной машины раздался стон. Я ринулась вперёд, по пояс залезла внутрь и с замирающим сердцем на ощупь нашла Оксанку. С усилием перевернув огромную тушу в треснувшем на спине пиджаке, вылезла сама и потянула за собой подружку. Вдвоём с опером мы всё же выволокли девушку наружу, и я плеснула ей в лицо водой прямо из лужи. Она тут же пришла в себя и села.
— Ты цела? — бросилась я к ней. — Ну, говори же! Ничего не болит?
Оксана обвела нас тяжёлым взглядом, мгновенно преобразилась из невинной жертвы похищения в грозную фурию и выдала такую тираду на простом русском языке, что у меня отвисла челюсть.
— Вот это да! Отведи её в машину, попробуй развернуться, и ждите меня там. И двигатель не глуши! — усмехнувшись, сказал Лисун и указал стволом пистолета на «Тойоту», угадывающуюся тёмным силуэтом наверху.