— Точнее.
— В Выборге — около железнодорожного вокзала, в трёхэтажном сером особняке, а в Москве — на Мясницкой улице. Тоже особняк, только двухэтажный. И контора называется «Гвидон-Транс».
— Часто вам давали задания на устранение кого-либо? — вопрос прозвучал резко, как удар хлыстом.
— Нет. У нас со Слоном это в первый раз.
— Вернёмся к тому, где и кто дал вам задание на ликвидацию того человека.
— В Выборге, наш начальник Олег, фамилии не знаю. Его все называли просто Олег, клянусь. Он вызвал нас, дал, как обычно, командировочные и сказал, что в Москве у мотеля «Можайский» нас сменят. А для нас есть другое дело. Потом дал по три тысячи долларов и приказал ждать клиента в мотеле, в 311 номере.
— Что дальше?
— Мы приехали в мотель, сдали фуру под охрану другим нашим ребятам.
— Битюгу и Кривому, а сами поселились в мотеле, — он закашлялся, было видно, что ему всё труднее и труднее становится говорить, изо рта полилась тоненькая струйка крови. «Видимо, серьёзно повреждены внутренние органы», — как-то отстранённо подумала я.
— Как выглядел человек, передавший вам заказ?
— Он назвался Паровозовым, имени-отчества не знаю. Лет под шестьдесят, довольно крупный. Волосы тёмные, на висках седые. Роста среднего — примерно метр семьдесят. Голос у него хриплый, запоминающийся такой. Говорит с акцентом, как хохол. Он сориентировал нас по месту жительства объекта, основным привычкам, возможным маршрутам передвижения. Дал фотографии и срок выполнения заказа — три дня.
Голос его становился всё тише, и после последних слов он обессилено откинулся назад и замолчал.
— Иди к машине, — тихо сказал Лисун и как-то странно посмотрел на меня.
Я развернулась, начала карабкаться вверх по склону и, уже почти добравшись до «Тойоты», вздрогнула — сзади раздался ещё один выстрел. Через несколько минут наверху показался Лисун, перепачканный с ног до головы, с канистрой в руках, и со словами: Финита ля комедия, — чиркнул зажигалкой. Язычок пламени лизнул небольшую лужицу бензина у наших ног и голубой змейкой устремился вниз, туда, где в тумане продолжали мерцать габаритные огни разбитой «Волги», последнего пристанища двух киллеров — убийц моего отца…
Оксанка спокойно уснула в глубоком кресле, укутавшись тёплым клетчатым пледом, и, судя по блуждающей на её лице улыбке, была пьяна в «дым».
Мы тоже рванули по коньячку и теперь курили в полном молчании, собираясь с мыслями. Коньяк тёплой волной заполнял каждую клеточку моего тела, и вместе с теплом приходило умиротворение.
Звонок сотового телефона прозвучал настолько неожиданно, что мы все вздрогнули.