Беатрис пристроилась на высоком барном стульчике; ее ноги не доставали до земли, и она все время ерзала.
Лора молча кивнула. Она понятия не имела, как разговаривать со своей странной гостьей. Но беспокоилась она совершенно зря.
– Сначала я подалась в Ньюквей. Было лето, там было полно народу, и я легко смешалась с толпой. А через несколько месяцев отправилась на Родос – а если точнее, в Линдос. Тогда, в шестидесятых, люди жили в палатках прямо на пляже, так что с жильем проблем не было. Я работала в барах, бралась за все что угодно, лишь бы прокормиться. Потом познакомилась со своим мужем – он грек, – и мы перебрались на Крит. Там мы с тех пор и живем. Сейчас многие считают меня прирожденной гречанкой, и я никого не разубеждаю. Я стараюсь избегать любых контактов с англичанами.
Беатрис наконец нашла удобное положение – она прислонилась к стене и сложила руки под своей весьма пышной грудью. На ее простом круглом лице не было ни грамма косметики, а седые стриженые волосы топорщились во все стороны, но, несмотря на полное отсутствие вкуса, стиля и даже женственности, Лора находила ее все более и более обаятельной. Беатрис была из тех людей, которые черное называют черным, а белое – белым, и гордятся этим; и в доме, где все было пропитано ложью и скрытностью, это было словно глоток свежего воздуха.
– Как вы обо всем узнали? Я имею в виду Хьюго? – спросила Лора.
– Я строго запретила себе читать британские газеты, и мы никогда не смотрим английские каналы. Поэтому я не всегда в курсе того, что происходит на дорогой родине. Но новости доходят даже на Крит – в основном через этих несносных туристов. Я слышала о благотворительном фонде Хьюго. Что ж, именно этого я и ожидала, учитывая склонности и вкусы нашего отца. – Беатрис скривила губы, как будто ей сунули под нос что-то страшно вонючее. – И о смерти Хьюго я услышала только сегодня. Какие-то отдыхающие из Англии во весь голос обсуждали эту новость. Как будто бы с сочувствием, но на самом деле, естественно, их интересовали только скандальные подробности.
Лора ужаснулась. Конечно, надо было найти способ связаться с Беатрис, укорила она себя. Может быть, юристы смогли бы что-то разузнать. Самое меньшее, что она могла сделать, – это разыскать единственную оставшуюся в живых родственницу Хьюго.
– Мне очень жаль, что вы узнали обо всем таким ужасным образом, – сказала она. – Наверное, для вас это был шок. Если бы я только знала, как с вами связаться, сообщила бы обо всем лично. Но я и понятия не имела, что вы общались с Хьюго. Он никогда об этом не говорил.