Отец тогда впервые в жизни ударил мать. Вроде бы несерьезно – отвесил пощечину, причем тыльной стороной руки, у той едва голова дернулась, но Геллерт подбежал и с криком вцепился в куртку отца, а потом они с мамой выбежали и вместе побежали к большому дому, а из флигеля за ними неслись крики и звон разбитой посуды…
В общем, Геллерт не рассчитывал, что отец придет на урок. Но он пришел. Большой, угрюмый, в аккуратном коричневом пиджаке – своем парадном, отглаженном и отстиранном и все же едва ощутимо пахнувшем Дымами.
Пришел и рассказал, как работает у печи, сжигавшей производственные отходы. Рассказал толково и серьезно, иногда хмуря широкий лоб и рубя воздух рукой, и Геллерт даже обрадовался – как отец, оказывается, классно разбирается во всех требованиях безопасности, во всех этих заслонках и температурных графиках. Потом отец ушел. После уроков Геллерта окружили на школьном дворе. Поначалу просто его одноклассники, которых он легко отпихивал руками, потом присоединились ребята постарше, в том числе Джек и Джош. «Мусорщик, – кричали они, скаля рыжие бабуинские морды. – Мусорщик, мусорщик!» И пели, и приплясывали вокруг него, как настоящие бабуины. Он попытался вырваться из круга, его отшвырнули назад, кто-то пнул рюкзак и оттуда вылетел не съеденный на обеденном перерыве сандвич с вялой зеленью и колбасой. Все расхохотались, загоготали, на колбасу наступили… и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не пришел Эрик. Он отвесил всего пару подзатыльников, и толпа разбежалась. Подошел к сидящему в пыли, размазывающему слезы и грязь по лицу Геллерту, протянул руку и сказал: «Ну, чего сидишь?»
С тех пор никто и никогда больше не называл его Мусорщиком. Никогда, вплоть до того дня…
* * *
От скал протянулись зубчатые лиловые тени. Наверное, это было красиво – кирпично-красная земля, белые утесы, окрашенные закатом в розовый, с горящими макушками, и глубокая синь под ними. Вода в источниках подернулась трепетным серебром. Да, вероятно, это было красиво, но Хиллер не замечал красоты. Он сидел на корточках в «целовальнике» – маленькой пещерке, известной всем хармонтским подросткам. В последнее время пещерку, кажется, использовали не по прямому назначению, а как отхожее место. В углу виднелись рваные газетные клочья, какая-то дрянь. Поморщившись, Хиллер посмотрел на дорогу.
Автобус укатил часа три назад, когда прибыли миротворцы и оцепили скалы. Туристов загнали в транспорт чуть ли не пинками, но Хиллер, знавший эти утесы лучше любого из молодчиков в касках, легко ускользнул. Он видел, как Саакянц на ступеньке автобуса ворочает тяжелой головой, выглядывая его в толпе. На мгновение захотелось спуститься туда, к людям, и не ввязываться, но нейробиолог быстро переборол искушение. Непонятно как, но всем отдыхающим у Ключей уже стало известно, что Рыжий Шухарт пошел за Шаром. Да не просто пошел, а прихватил с собой сыночка Стервятника, Арчи, кровиночку – того самого высокого паренька в автобусе.