– Как думаешь, Хиль, почему стекла у нас с одной стороны не прозрачные? Думаешь, для того, чтобы журналистишки не подобрались на какой-нибудь вертушке и не засняли наши шибко ценные для науки эксперименты?
– Я вообще не понимаю, зачем в институте окна, – тихо ответил нейробиолог.
– Вот поэтому! – торжествующе заявил Конрад, как будто его слова что-то объясняли.
– Почему – поэтому? И вообще, перестаньте курить. Дождетесь когда-нибудь, что к нам наблюдатель нагрянет, а вы с сигаретой в зубах.
Техник осклабился.
– Наблюдатель сейчас у физиков. У Саакянца, за «пустышками» наблюдает. Не такой уж я дурак, как кажусь с лица. Почему, спрашиваешь? Потому что, когда ты слишком долго глядишь на Зону, Зона начинает пялиться на тебя. А ты не хочешь, чтобы на тебя пялилась Зона. Вот и окна у нас – с бельмами, слепые. Вроде как стоим к Зоне передом, а вроде и задом.
Все эти бесконечные непонятные прибаутки Конрада Хиллера немало раздражали. Он отвернулся к своему нейросканеру и сделал вид, будто просматривает последнюю запись. Это, однако, ничуть не остановило поток конрадовского красноречия.
– Откуда вы, ребята с дипломами, вообще взяли, что тренога – это средство связи? Что-то не очень она похожа на рацию или мобилу.
Хиллер пожал плечами и неохотно ответил:
– Как я понимаю, астрофизики обнаружили в радианте Пильмана источник излучения с той же частотой, что и пи-волны.
Он ткнул пальцем в пики на энцефалограмме.
– И они не рассеиваются. Все рассеивается. Тепло рассеивается. Свет рассеивается. Гамма-излучение. Только не пи-волны. Идеальная среда для передачи информации на большие расстояния.
– В смысле, в космос?
– В смысле, да.
Конрад, затушив окурок о ладонь и спрятав в пустую сигаретную коробку, почесал в затылке. Хиллеру показалось даже, что в нарочитой тишине пыточной он услышал скребущий звук, как будто вместо волос и кожи у техника там были кабанья щетина и чешуя. Нейробиолога передернуло.
– А почему бабы от этого кончают? – спросил Конрад, щуря белесые глаза.
– Побочный эффект вибраций «треножника».
Техник снова осклабился. Левый клык у него был с заметной щербиной.
– А если не побочный? Если эти ваши пи-волны – побочный? А на самом деле не «треножник» это никакой, а дильдо на батарейках для какой-нибудь инопланетной сучки.
Хиллер резко встал с кресла.
– Послушайте, Конрад, мне надоели ваши сальные шутки. Поймите, это неуместно и глупо…
– Вот ты как заговорил, – перебил его техник тихо и угрожающе. – А ведь я помню тебя, Хиль. Помню, как вы замочили ту девчонку…
Хиллеру пришлось вцепиться в угол нейросканера, чтобы не упасть. Ноги мгновенно ослабли и сделались ватными, внутри похолодело, а снаружи, наоборот, прошиб пот. Он дико взглянул на техника и непослушными губами выдавил: