Человек в «На дне» оставлен один на один со своей природой. Одиночество, отверженность, отторженность героев составляют ту моделируемую ситуацию, через которую писатель идет к познанию сути человека: через социальное – к человеку. Принципиальная новизна пьесы обнаруживается в сопоставлении с реалистическими рассказами 1890-х годов. В решении темы босячества в 1890-е годы и в драме «На дне» перед писателем стояли различные художественные и философские задачи. Два этапа решения Горьким одной темы, по сути, обнаруживают два типа сознания, соответствующие разным периодам творчества.
В босяцкой теме 1890-х годов отраженным светом присутствует романтическое творчество Горького: идеализация отверженных-отвергающих, ореол романтического бунтарства. В «На дне» материал «дна» нужен писателю как наиболее удобное пространство для решения вопросов по сути экзистенциальных. Не новое для Горького, «дно» становится предельно удобным для постановки новых проблем.
В жизни «дна» нет театральной бутафории. Люди оставлены один на один с жизнью и с собой. Им нечего терять, они не боятся правды, не боятся открыть ее для себя. У персонажей пьесы есть только возможность узнать правду, они, может быть, от отчаяния ищут ее, дабы обрести хоть что-то, пусть горькое и неутешительное. Персонажи «На дне» пребывают в социально вынужденной ситуации самоуглубления сознания.
Но для писателя важен не столько социальный статус персонажей, сколько их статус человеческий. Главная художественная задача – добраться до сущности бытия. Ситуация «дна» удобна как пространство социального «низа»: человек в социальной отверженности. Горький конструирует аналог шестовских испытаний ужасами жизни. По сути, функция приема – это моделируемая ситуация экзистенциального познания сущностей бытия, через которую проводятся все персонажи.
Эту особенность пьесы Горький чувствовал. Он заглянул в бездну человеческой души – и она всю жизнь его влекла и манила. Пьеса «На дне» откликнулась неожиданным эхом в рассказах 1920-х годов. Но жил он уже по другим законам. И когда в 1933 году писатель станет отрекаться от пьесы «На дне», то отрекаться будет в угоду узаконенному политизированному сознанию прежде всего от ее экзистенциальности. Ценнейшее в «На дне» то, что наклонность к экзистенциальному сознанию (не ставшая даже тенденцией) реализовалась в рамках реалистической художественной системы.
Экзистенциальность «Жизни Клима Самгина» не только выражается в активных поисках сущностей бытия через психологические первоосновы личности, но и обнаруживается в поисках новой жанровой формы. Горький (осознанно или неосознанно) тяготел к потоку сознания, который и организует замысел писателя, стремящегося показать «всю адову суматоху конца века и бури начала XX». Это вовсе не противоречит социальной проблематике, историзму оценок, определенности партийной позиции писателя. Скорее экзистенциальное начало обеспечивает роману беспредельности, позволяет понять жизнь человека социально и исторически мотивированного еще и как человека экзистенциального. Остановимся на двух экзистенциальных элементах структуры «Жизни Клима Самгина», позволяющих увидеть в романе отражение русской и европейской традиции первой трети XX века: поток сознания и исследование героя в ситуации «за шаг до поступка».