I
И. Бунин: между мигом и вечностью
Экзистенциальность Бунина неочевидна. Новый взгляд на вещи открывается в поздних произведениях И. Бунина. Здесь можно провести параллель с поздним творчеством Л. Толстого. Оба писателя исследуют бытие между жизнью и смертью: «лицом к лицу» с жизнью (Бунин) и «лицом к лицу» со смертью (Толстой). Но если у Льва Толстого категория смерти персонифицируется («Иван Ильич и его смерть…»), то у Бунина, напротив, бытовая биографическая жизнь («жизнеописание» Арсеньева) расширяется до бесконечности, до жизни онтологической, экзистенциальной.
И. Бунин одним из первых открывает экзистенциального Толстого. В «Освобождении Толстого» он сетует на то, что за двадцать пять лет после смерти автора «Первых воспоминаний» никто не обратил внимания на «изумительные во всех отношениях строки». Цитируемые фрагменты Толстого при этом едва ли не дословно перекликаются с «Жизнью Арсеньева» и с «Другими берегами» В. Набокова: оба произведения создаются в русле экзистенциальной концепции бытия (хотя экзистенциальность Л. Толстого Бунин поставит в связь с иным философским учением – буддизмом).
Склонность к экзистенциальному видению мира у Л. Толстого наблюдалась задолго до 1880-х годов. Это философское начало в романах, поиск сути категорий войны и мира. У Бунина также истоки его экзистенциального сознания закодированы в раннем творчестве: философское начало пронизывает любовную и пейзажную лирику. Предрасположенность к экзистенциальному ми-ровидению заключена и в неповторимой бунинской психологической доминанте: «обостренное чувство смерти» («… в силу столь же обостренного чувства жизни»).
Экзистенциальность – внутреннее, органическое качество всего бунинского творчества. В зрелый период оно приобрело очертания завершенной концепции, материализовавшись в «Жизни Арсеньева», «Темных аллеях» и выведя эти произведения за рамки автобиографии. Чтобы понять механизм перевода «Жизни Арсеньева» из статуса автобиографии-жизнеописания в статус экзистенциальной автобиографии, будем иметь в виду два сопоставительных ряда. Это 1) трилогия Льва Толстого, трилогия М. Горького, «Семейная хроника» С. Аксакова, «Лето Господне» И. Шмелева; и 2) «Слова» Ж. – П. Сартра, «Котик Летаев» Андрея Белого, «Другие берега» В. Набокова.
В произведениях первого ряда традиционно сохраняется историко-событийная основа. Она остается и характерообразующей, и концептообразующей, и сюжетообразующей. Функциональная роль персонажей определяется тем, что они – «факторы воспитания», «идеалы», – под влиянием которых осуществляется духовная эволюция Николеньки Иртеньева, Алеши Пешкова, героев Аксакова и Шмелева.